Нежная, прямо-таки сверкающая майская зелень ласкает уставший от сплошной зимней серости взор. Так и хочется побольше вобрать в легкие этого чистого, напоенного весенней свежестью воздуха. Обожаю весну!
Сегодня у меня день отдыха и здоровья. Я приоделась соответствующим образом, распустила волосы и вышла на проспект с целью прогуляться.
Теплый ветер ласково треплет мои непослушные белокурые локоны. Распущенные волосы, подчиняясь потокам воздуха, так и норовят прилипнуть к лицу, закрывая мне при этом глаза. А вот это уже несколько раздражает.
– И зачем их только распустила? Не могла просто заколоть, – немного нервно вырвалось у меня. Придерживая рукой порхающие пряди, я остановилась у первого попавшегося киоска, чтобы подобрать более или менее подходящую заколку и решить неожиданно возникший вопрос с парящими волосами.
Увлекшись выбором заколки, я не обратила внимания на толстую, как кадушка, женщину, которая выплыла из супермаркета «Белочка». Сначала она тоже едва не прошла мимо, потом вдруг остановилась и с диким воплем «Иванова!» бросилась мне на шею.
– Иванова?! Тань, неужто ты?
Сначала я ее даже и не узнала. Слишком уж она изменилась: растолстела до безобразия, украсила лицо очками вроде тех, которые в фильме про Буратино носил кот Базилио. И дурацкая фетровая шляпа с большими полями совершенно не подходила к дорогому, но довольно безвкусно сшитому кожаному костюму.
Лишь потом, немного отстранившись и рассмотрев как следует знакомые черты, я поняла, что передо мною не кто иной, как Нинка Гусева из параллельного класса собственной персоной. Вот это номер! Если б она не набросилась на меня со своими поцелуями, я бы мимо запросто могла пройти. Боже, и это та самая красотулька из «В» класса с точеной фигуркой?! Была. А теперь… Бог ты мой.
– Нина Гусева?
– Ага, – радостно кивнула женщина, – она самая. Сильно изменилась?
Я неопределенно пожала плечами. Не ошарашивать же свою давнюю подругу, сказав, что выглядит она далеко не на все сто.
– А ты все такая же красавица, – восхищенно произнесла Нинка, беспардонно рассматривая меня с головы до ног. – Даже еще лучше. Как будто и не было тех десяти лет, которые пролетели как один день. Нет, это дело надо обязательно отметить. Не каждый день встречаемся. Давай зарулим куда-нибудь, где можно выпить по бокалу вина и в спокойной обстановке поболтать.
Я улыбнулась и опять пожала плечами. А что, собственно говоря, гулять, так гулять. Наполним день отдыха светлыми воспоминаниями о далеком прошлом, окунемся, так сказать, в безоблачное вчера.
* * *
Мы с Нинкой заглянули в уютное кафе на набережной и с наслаждением потягивали кагор из бокалов на высоких тонких ножках.
– Рассказывай, как поживаешь! Как твой Валерка?
Нинка Гусева выскочила замуж за одноклассника, едва закрыв за собой дверь школы. Мы, ее однокашники, все были в шоке: так бездарно губить свою молодость может только человек, имеющий задатки камикадзе. Мы, глупые, и не знали тогда, что она была уже беременна.
Нинка сделала глаза по пять рублей и произнесла нечто нечленораздельное вроде «у-у».
– Ты что, Таньк? Даже не в курсе? Мы ж с ним разбежались еще до Алинкиного рождения. Да мы вообще с ним только три месяца вместе и прожили.
Вот тебе и неземная любовь. Именно так говорила Нинка десять лет назад про свои внезапно нахлынувшие чувства. А ведь мы, подруги, честно предупреждали, что «замуж – не напасть, только б замужем не пропасть», на что Нинка серьезно ответила, что вот, мол, Иванова, когда сама полюбишь, тогда и узнаешь.
А Иванова до сих пор не узнала. И не потому, что не любила никогда, а скорее потому, что больше всего на свете ценила самое драгоценное, что было, – собственную свободу.
