Олег застонал от боли в руке, открыл глаза и в первый момент не понял, где находится. Но воспоминания тут же накрыли волной, и он снова застонал, теперь уже от охватившего его ужаса.
Зачем он поддался на провокацию Костика и поехал вечерним рейсом? Собирался ведь выехать следующим утром! Нет, согласился на уговоры друга: потусим в ночном клубе, погуляем по городу, посмотрим достопримечательности…
Вот и посмотрели.
А сейчас даже дышать было тяжело. На груди словно камень лежал.
Впрочем, почему – «словно»? Он действительно лежал под грудой камней. Ему очень повезло, что с головой не засыпало. Да и рука одна свободна. Можно потихоньку разгрести этот завал. А вот со второй рукой, кажется, проблема. В локте стреляет так, что в глазах темнеет.
Медленно повернул голову и закусил губу: картина открывалась безрадостная. Метрах в пяти от него лежал Костик, и под его головой расплывалась кровавое пятно. А дальше… дальше лучше было и не смотреть. Смятый в лепёшку автобус почти утонул в селевой грязи и, судя по всему, выбраться из него никто не успел. Им с Костиком невероятно повезло: перед самой катастрофой Костя открыл окно, чтобы сфотографировать молнию. А когда автобус начал свой полёт в пропасть, их в это окно и выкинуло, изрезав напоследок разбившимися стёклами. Но, раз он до сих пор жив, никаких важных сосудов не задело.
Покряхтывая от боли и вкладываемых усилий, Олег с трудом выбрался из-под завала. На покорёженный автобус старался не смотреть: даже представлять не хотелось, что произошло с пассажирами. Ощупал руку: нет, вроде, не перелом. Наверное, просто по нерву хорошо попало, вот он и стреляет болью, заставляя сжимать зубы, чтобы сдержать стон.
Хотел встать, но понял, что не сумеет: от пережитого в ногах была противная слабость, и он не стал рисковать. Хватит с него руки, незачем нарываться на новое падение. Споткнётся на какой-нибудь рытвине или поскользнётся в грязи, и уедет дальше в пропасть, в бушующую внизу реку. Дождь-то так и льёт, сель в любую секунду может снова с места сдвинуться. Надо скорее убираться отсюда.
На четвереньках подполз к лежащему неподалёку другу.
Впрочем, какой он друг? Так, пляжный знакомый. Они и познакомились-то всего два дня назад, почти перед самым отъездом.
А как всё хорошо начиналось! Море, пляж, девушки… книжки, которые он читал, спрятавшись от солнца под огромный пляжный зонт… Он и представить себе не мог, чем закончится такой хороший отдых.
Впрочем, воспоминаниями он займётся позже. А сейчас нужно посмотреть, жив ли Костя, и подумать, что делать дальше.
Осторожно перевернул приятеля на спину, осмотрел голову. Вроде, череп цел, кровь из полученных осколками ранок натекла. Но глубоких порезов нет. Чего ж он в отрубе-то валяется? Может, сотрясение получил?
И тут Костик пошевелился и застонал.
Олег обрадованно похлопал его по щекам:
– Эй, очнись уже, хватит в луже валяться.
– Где мы? – Костя открыл глаза, мутным взглядом посмотрел на склонившегося над ним Олега. – Что произошло?
– Мы попали в грязевую лавину. В сель, – Олег старался держаться, но от страшных воспоминаний его потряхивало, а губы продолжали дрожать, несмотря на все его старания взять себя в руки. – Костик, надо уходить, пока нас не унесло в реку. Из неё мы точно не выберемся.
– Сель? – Костя провёл рукой по голове, взглянул на окровавленную ладонь и поморщился. Потом сел, и по тому, как аккуратно он это сделал, Олег понял, что приятеля тоже изрядно помяло.
Костик огляделся и кивнул на едва видимый под слоем грязи автобус:
– Там кто-то остался?
– Вряд ли, – Олега уже трясло так, что зубы постукивали. – Давай уйдём отсюда!
– Посмотреть надо, вдруг кто живой есть.
