Русская история пестрит загадками – и чем дальше в глубь веков, тем их больше. Многие поколения ученых мужей ломают головы над объяснением малопонятных мест из ранних наших летописей – вернее, единственной летописи, «Начального свода повести временных лет» – поскольку все иные хроники, свидетельствуя об истории IX – XI веков, просто-напросто пересказывают «Начальный свод» с большими или меньшими искажениями.
Но минус, умноженный на минус, порой дает плюсовой результат не только в математике.
Настоящая глава собирает в одно уравнение три «икса» русской истории, разделенных несколькими веками, но локализованных в одной точке пространства, – и пытается это уравнение решить. Результат получается совершенно фантастический – но, тем не менее, все исходные данные взяты из источников, общепризнанных исторической наукой (трудами Фоменко, Асова и им подобных автор не пользовался). Честно говоря, предлагаемая идея послужила основой для фантастического романа, пока автором статьи не завершенного, – но в рамках весьма динамичного сюжета никак не помещались все исторические выкладки… Посему в романе остался лишь необходимый минимум.
Остальное – перед вами. Кто страдает аллергией на пыль веков – может перелистнуть нижеследующие страницы.
Загадка первая. Люди ниоткуда
«Повесть временных лет» дает однозначный – и при этом совершенно непонятный – ответ на вопрос о происхождении слов «Русь» и «русские». Подробно перечисляя и коротко описывая восточно-славянские племена, летописец прямо указывает, что «русь» – племя не славянское, но второе название варягов. Причем от скандинавов (т.е. норманнов-викингов) «Повесть…» варягов-русь тоже дистанцирует.
Канонический отрывок летописи:
«…Варяги те назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: „Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами.“ И избрались трое братьев с родами своими, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля».
И больше ни слова о происхождении варягов-«руси».
Причем и в этом пассаже, и далее летописец разделяет варягов-русь, ставших князьями древнерусской державы, их боярами и ближними дружинниками, – и варягов иных, «не-русь», зачастую использовавшихся упомянутыми князьями в качестве наемников[1]…
Вокруг этого небольшого отрывка уже не один век идет жестокая битва историков. Бьются славянофилы с западниками, иначе говоря, антинорманнисты с норманнистами.
История в виде более-менее близком к нынешнему – то есть как научная дисциплина – появилась в России при Петре Первом. И, как многие петровские начинания, возглавили ее иноземцы – Миллер и другие академики-немцы. Естественно, оказались они поголовно западниками и норманнистами. Точка зрения их была проста: аборигены ущербной, отсталой и дикой страны, бородатые дикари с дубинами пригласили немногочисленных цивилизаторов в лице норманнов-викингов, сиречь варягов-руси. Тоже, конечно, диких, – но слегка облагороженных общением с просвещенной Европой… В результате Русь несколько пообтесалась, но ущербной быть не перестала.
Спустя недолгое время появилось и антинорманнистское направление, возглавленное Ломоносовым. И началась битва, порой далеко выходящая за академические рамки, – Михайло Васильевич имел неоднократные взыскания от руководства Академии за манеру решать споры кулаками.
