Бар «Барракуда» – недурное заведение на Мэддисон-стрит. Обстановка в морском стиле – штурвалы, рыболовные сети и гарпуны. Креветки в коктейльных бокалах для идиотов и настоящая выпивка для тех, кто знает нужное слово.
В неосвещенном переулке напротив входа в «Барракуду» стоял, привалившись к стене, человек. Шляпа была надвинута ему на глаза, а плащ застегнут на все пуговицы. В правом кармане у человека лежал револьвер и пачка сигарет. Человек был совершенно спокоен. Глаза его были закрыты, а поза расслабленна.
Человек достал сигарету и прикурил, прикрывая спичку рукой. Сделав это, он затушил спичку и сунул в левый карман пиджака, но вторую руку от лица не убрал, продолжая закрывать маленький огонек тлевшей сигареты от посторонних глаз. Это было излишне – никто не следил за ним, никто не замечал его, а если и замечал, то всем было плевать – курить в переулках закон не запрещал. Однако человек уступил своей профессиональной привычке, точнее, просто не заметил ее. Через пару минут окурок устроился в небольшом портсигаре, который этот аккуратный человек держал в левом кармане.
А еще через пару минут дверь бара резко открылась, и на улицу вывалился растрепанный здоровяк, который оскользнулся на пороге и едва не поцеловал мостовую. Вслед за здоровяком выскочила расфуфыренная, похожая на куницу женщина. Оба были изрядно пьяны, но здоровяк пьянее. Он согнулся пополам и уперся ладонями в колени – содержимое желудка было готово к путешествию. Женщина участливо наклонилась к нему, но толстяк отмахнулся и громко послал ее.
Лицо человека в переулке исказила гримаса отвращения, но он мгновенно вновь взял себя в руки. Все же справившись с внутренней бурей, здоровяк медленно распрямился и пошел налево от входа в бар. Женщина запротестовала, показывая рукой в другую сторону, но здоровяк схватил ее за запястье и потащил за собой.
Как только направление движения толстяка стало очевидно, аккуратный человек отлепился от сырой стены и направился на соседнюю улицу. Он быстрым шагом прошел два квартала, вернулся на Мэддисон-стрит через еще один переулок, перешел дорогу и оказался на той же стороне улицы, по которой небыстро шел со своей подружкой здоровяк.
Аккуратный человек прикинул этот маневр еще вечером, когда здоровяк, которого все называли Эдди-бочкой, только зашел в «Барракуду», чтобы накидаться. Теперь Эдди и аккуратный человек медленно сближались. Человек придал своей походке расслабленную, даже немного расхлябанную манеру, будто сам немного выпил.
Когда до Эдди и его подружки, державшейся отчего-то за скулу, осталось метров двадцать пять, аккуратный человек достал из правого кармана пачку, вытащил сигарету и начал выразительно ощупывать содержимое своих карманов в поисках спичек. После этого он бросил растерянный взгляд на успевшего подойти Эдди, который, несмотря на опьянение, тоже его заметил.
Человек немного ускорил шаг и сблизился с Бочкой как раз под разбитым фонарем.
– Есть прикурить, дружище?
– Ага… Щас, приятель, погоди…
– Карло передает привет.
Человек произнес эти слова совсем тихо, как бы невзначай наклонившись к уху толстяка. Эдди дернулся, но тут же расслабился всем телом – аккуратный человек быстрым и сильным движением глубоко всадил тонкий стилет ему в грудь, пробив грудную клетку и поразив сердце. Толстяк пошатнулся и начал заваливаться вперед. Человек сделал шаг назад, придал своему лицу испуганное выражение и посмотрел на подружку Эдди:
– Что это с ним?!
После этого он, будто от испуга, отскочил назад и дал телу Эдди упасть на мостовую. Женщина подбежала к трупу и начала трясти его за плечи. Убийца, не теряя времени, дошел до подворотни, вытащил из левого кармана немного помятую открытку и насадил ее на окровавленное острие стилета. Проделав это, он бросил кинжал прямо на мостовую и растаял в темноте.
