Черный Мерседес медленно двигался к центру города в плотном потоке машин, словно в стае рыб в путину, направлявшихся к верховью реки для метания икры. В салоне машины сидели три пассажира. Один, рядом с водителем, мужчина с колоритной внешностью: в возрастном диапазоне сорок- сорок пять, широкоплечий, с грубыми, но выразительными чертами лица, на голове густой ежик, взгляд серых глаз холодный и бесцеремонный. На заднем сиденье за ним – пожилой интеллигент за пятьдесят, с узким лицом, в очках, поверх которых он смотрел на дорогу внимательным, но ироничным взглядом.
Оба пассажира руководители частного охранного предприятия «Иврат». Несуразное название ЧОПа складывалось из фамилий соучредителей: Ивлев и Ратников. Ивлев Владимир Михайлович, бывший офицер полиции. Интеллигента звали Ратников Альберт Эрастович, тоже пенсионер, но из другой конторы – ФСБ.
Третий пассажир был техническим директором ЧОПа Михаил Воскобойников, молодой брюнет с живыми глазами. Он сидел, удобно развалившись на сиденье, и с ухмылкой слушал жаркий спор между своими шефами.
– …Полиция – это главный столп государства, – жарко повествовал Ивлев. – Нравится она тебе или не нравится, но убери этот столп и вся государственная конструкция рухнет.
– Володя, этот столбик давно подгнил. Вот скажи, зачем Президент создал новую структуру, Росгвардию?
– Ты не хуже меня знаешь, зачем.
– А создал он ее потому, что милиция, или, как ее сейчас называют, полиция, уже не справляется со своими функциями. Анискины и Знаменские исчезли как вид.
– Почему это не справляется? – возмущенно воскликнул Ивлев.
– Да потому что в полиции сегодня главное – не ловить преступников, а подавать красивые отчеты наверх.
– Это есть в любой системе, и в вашей тоже.
– Да. Но мы-то уничтожаем террористов. И заметь, за последние три года у нас в стране не было ни одного крупного теракта, чего не скажешь о Западной Европе.
– Ч-черт, ползем как черепаха, – хмуро пробурчал Ивлев, посмотрев на часы, – опоздаем на встречу.
– Позвони управляющему. Действительно нехорошо: на первую же встречу опаздывать.
– Самуил Илларионович, – Ивлев прижал сотовый телефон к щеке, – извините, застряли в пробке, минут на двадцать опоздаем.
– Ничего страшного, – ответил абонент, – я охрану предупредил, вас сразу же пропустят.
– Лады. Альберт, – Ивлев отключил телефон, повернулся к коллеге, – что ты накопал по этому «Стройбанку»?
– Значит так: банк акционерный коммерческий, входит в двадцатку крупнейших банков страны, имеет двенадцать филиалов в крупных городах. Главный офис в Москве, зарегистрирован в Петербурге. Рыночная капитализация двадцать млрд. рублей. Рейтинговая оценка – «удовлетворительная». Финансовый конгломерат, то есть имеет лицензию на оказание половины возможных финансовых услуг. Кстати, в прошлом году получил лицензию на работу с эскроу-счетами.
– Это что такое?
– Схема новая. Покупатели квартир в строящемся доме сдают свои кровные не в строительную организацию, а на специальные счета в специальные банки, а строители получают эти деньги только после того, как официально сдадут построенный ими дом в эксплуатацию.
– Хитро! Тогда мошенникам в строительном бизнесе не удастся кидать народ.
– А-а, – Ратников небрежно махнул рукой. – Все равно что-нибудь придумают.
Вскоре руководители ЧОПа вышли из машины перед помпезным крыльцом со львами на портике. По бокам лестницы в несколько ступенек, почему-то горели круглые фонари, хотя давно рассвело. Гости поднялись по лестнице, вошли в пустынный холл. Справа за стеклянной перегородкой сидел лейтенант полиции, он был в одной милицейской рубашке, верхние пуговицы расстегнуты, а галстук-селедка, отстегнутый, болтался у стража на груди, благодаря заколке. Он о чем-то сосредоточенно говорил по городскому телефону, на вошедших не обратил никакого внимания.
