В джазе только демоны. Верлибры / черновики

© Дмитрий Близнюк, 2023

ISBN 978-5-0060-9502-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

сосна в лунном свете светится как маяк.

горизонт похож на мертвую лошадь —

в фиолетовой пыли лежит среди

бутылочных осколков, огней, пористых буханок домин.

гранитный памятник поэту —

точно пловец, посаженный на цепь.

уже лет семьдесят он прыгает с тумбы в небо,

но все не может перегрызть тяготение земли.

а звезды свободно висят над ним

вниз головами —

стотонные мраморные статуи

едва приклеены ступнями

к черно-синему стеклянному потолку.

почему они не падают?

почему ты не спишь?

ты читаешь стихи – как заклинания для никого.

и звезда начинает танцевать по кругу,

как медленное сверло.

последние из могикан

а она шла мне навстречу,

не касаясь асфальта кроссовками,

вытянув сияние на руках, словно муфту.

подсвеченная, как икона,

мерцанием смартфона.

новорожденную дочь прибаюкав в узле-сумке на груди,

они тихим вечером будет перелистывать посты,

щелкать пальцами

ласковых вшей лайков,

а малышка будет сладко спать.

венок из мокрых ангельских волос —

нежных, как цыплячий пух,

с запахом молока.

а по щеке младенца будут порхать

отраженные мотыльки – пушистое мелькание картинок.

малышка будет впитывать с молоком матери

и молоко цифры. вот она,

пропасть между нами.

и когда малышка вырастет —

я еще не умру, но мы будем дальше друг от друга,

чем Маугли от Киплинга

чем рабыня Изаура от изумруда.

последние из могикан

старого человечества…

***

бессонница.

чувство нетопыря, летящего над стройкой.

зеленый луч звезды

отодвигает шторы —

переворачивает спящую женщину рядом со мной,

будто сохнущую лодку на ночном берегу,

и отражается в ней, заполняет ее

темной фосфоресцирующей влагой.

женщина облизывает сухие губы во сне

и начинает быстро говорить,

глотая слова, как выдра,

как вырванная страница в пламени.

черная колхозница

ржавая зубчатая луна —

снятый диск циркулярной пилы.

и уставший Борей прогоняет облака

сквозь узкие лезвия

деревообрабатывающего станка,

точно доски с шелушащейся корой по торцам.

прошедшая гроза

откисает в ведре с керосином.

полнолуние. город —поршень, подшипник, детали

разобранного пулемета

в неоновом масле.

кто укладывает человечество спать?

дантист осторожно вводит иглу с новокаином

в зубной канал.

венецианские каналы вламываются в спальню,

наступает Венеция засыпания,

фантастические

иссиня-черные крысы

медленно плывут в зазубренной лунным светом воде.

ангелы вальсируют

над куполами подушки.

и на ночной город

опускается о восьми согнутых ногах, по-паучьи,

черная колхозница вселенной —

черная, как уголь,

черная, как пуля,

черная, как сажа.

с многоглазым лицом,

побитым звездами, как оспой,

и —выдаивает спящих людей.

убегающее молоко

впечатлений.

тискает вымя лица

сросшимися пальцами

одеяла.

***

девичьи колени дрожали,

точно отражения свай причала в пруду.

не волнуйся, детка.

любовь – как вращающийся стул:

если сесть на него вдвоем,

то от кайфа закружится голова.

и твои косы развеваются – цепи качелей в парке.

ты ешь тортик – треугольник в прозрачном кульке.

телепаешь его, как японскую пагоду тайфун.

цветущая сакура, сливки и пьяные вишни —

розово-прозрачные, как новорожденные крысята.

мы офигенная парочка.

мы в классе десятом.

***

поджав губы, как плоскогубцы,

она смотрела на свои ноги,

будто куст роз

на свое отражение в луже.

электричка раскачивалась —

безумная колыбель

с десятками младенцев-переростков.

лысые розовые куклы

с небесно-синими зрачками

и съемными, подвижными веками,

как монетоприемники.

а снегопад снаружи копошился,

точно новорожденный