Стряхнув пыль веков, разворачивая очередной свиток, муза истории Клио чихнула и пробежалась глазами по написанному. Воспоминания об этом повествовании легкой улыбкой легли на ее уста, и Клио, поудобней расположившись на софе, с явным удовольствием предалась чтению. А ведь все начиналось на Олимпе…
Большая Поляна потихоньку просыпалась и наливалась осторожным чвирканьем птиц. Сама Поляна находилась совсем недалеко от дворца Всемогущего Зевса. Когда-то молодой Громовержец, свергнув своего отца Крона с престола, узурпировал трон и власть на Олимпе. Да-а-а… не очень красивая история получилась с его папашей. Но воссев на троне, Зевс попытался радикально реформировать идеи отца и подключил к своему пока еще «либеральному» правлению своих братьев Посейдона и Аида. Вот тогда-то и появилась с заднего фасада дворца небольшая рощица с симпатичной поляной посередине, где предполагалось проводить переговоры на высоком уровне и приемы гостей иностранного происхождения. Но однажды, проснувшись рано утром, оглядев владения Олимпа, Великий Зевс громыхнул: «А вот рог вам от единорога! Буду править сам!» Сослав своих братьев кого куда, Громовержец нарек сам себя Единоправным, каким, по сути, и являлся уже веками. Роща стала напоминанием о его, мягко говоря, недостойном поведении по отношению к родным, и он постарался забыть об этой несущественной географической части Олимпа.
Корыстные интересы богов распространились на бесхозную, в тот момент симпатичную Поляну, дабы приспособить ее для своих целей, но олимпийцы отказывались от этой идеи, вспоминая историю Великой Узурпации и пугаясь гнева Великодержавного. И только Дионис, будучи Божеством виноделия и винопития, нажав нужные рычаги, очень талантливо приспособил это забытое богом местечко для своих знаменитых оргий. Тайные мистерии, которые сопровождались ласкающими слух звуками флейт и чувственными танцами нимф, приобрели необычайную популярность на Олимпе. Но попасть на Поляну было не так просто. Боги приходили туда только по приглашению, заранее договорившись с Дионисом. На Поляне олимпийцы отрывались, как могли. Как-то схватив танцующую нимфу за ножку, бог пастбищ, рогатый Пан, громогласно заорал: «А давай-ка построим нашу любовь!» Восклицание было принято с восторгом. С этих самых пор любое «собрание» начиналась именно с этого ора, ставшего девизом Большой Поляны.
Единственным, кто не знал о месте сборищ, был сам Зевс. Весь Олимпийский бомонд хранил этот секрет, дабы хоть иногда находиться подальше от контролирующего ока Великодержавного.
Итак… Поляна наливалась осторожным чвирканьем птиц, которое становилось все более настойчивым. Маленькая птаха, увидев какое-то алое пятно на зеленой траве, спланировала совсем рядышком, всколыхнув легкую ярко-красную ткань туники спящей жены Зевса – богини Геры.
Потянувшись своим прекрасным телом, Гера сморщила носик и принюхалась. Резко пахло козлятиной. С трудом приоткрыв один глаз, она увидела лежащие возле ее лица козлиные копыта Диониса. Возмущенно открыв второй глаз, она увидела продолжение этих самых копыт, которое отсыпалось чуть поодаль, прижав к себе хмельную Нимфу. Пустая амфора из-под вина валялась рядом, и та же птаха, испуганная движением Геры, опустившись на горлышко сосуда, радостно погрузила клюв в сверкающую рубиновую каплю. Вспомнив вчерашний пьяный разгул, Гера вскочила и с отвращением пнула копыта Диониса своей миниатюрной ножкой:
– Ах ты, пьяная сволочь… – начала было богиня.
– Ну вот только не надо, – нагло, даже не открыв глаз, сонно осклабился Дионис, – еще вчера я был милым симпатягой, достойным сидеть на Олимпе, восседая рядом с самим Великим Зевсом, вашим мужем, дорогая.
