Все счастливые семьи похожи друг на друга,
каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
«Анна Каренина» (Лев Толстой)
Апрель в этом году выдался снежный и холодный. Зима не хотела отступать и вела ожесточенную борьбу с весной. Алена закончила резать колбасу и переложила ее в салатницу. Миша с самого утра чистил снег и посыпал дорожки песком, чтобы никто не поскользнулся. Женщина застыла с ножом в руках, наблюдая за мужем. Все-таки хозяйственный он у нее и надежный. И пусть на голове с каждым годом все меньше волос, а талия давно потеряна под слоем плотного жирка, но Миша был ничем не хуже других мужчин. Вон, Светка постоянно на своего жалуется: пьет, ничего по дому не делает, положиться на него нельзя. А с этим и в огонь и в воду. Что еще надо для счастья? Алена отвернулась от окна и вздохнула. Видимо, ей этого для счастья было мало.
– Мы скоро будем есть? – на кухне появилась Даша. Ей было четырнадцать и, как все подростки, она часто выглядела недовольной и словно повидавшей в этой жизни все и от того уже уставшей от нее. Вот и сейчас ее лоб под косой челкой некрасиво морщился, придавая еще детскому лицу неприятно взрослое выражение. В руках она неизменно держала планшет, с которым не расставалась ни на минуту.
Алена взглянула на часы, что висели над холодильником:
– Еще минут тридцать, Дашунь.
– Почему так долго? Вы меня привезли в эту тьмутаракань, чтобы заморить голодом? – возмутилась девочка.
– Если бы кое-кто вместо того, чтобы сидеть в интернете, помог мне, то обед был бы уже готов, – заметила женщина, перемешивая салат большой ложкой.
– Мрак, – выдохнула Даша и скрылась за дверью.
Алена грустно покачала головой. С дочерью с каждым днем становилось все труднее общаться. Она уже подумывала обратиться к Веронике Сергеевне – психологу, что работала в одной с ней клинике. Но что-то останавливало. Может, нежелание выносить сор из избы. Может, признание собственной несостоятельности в воспитании дочери. А может, неистребимая надежда на то, что все само образуется. С последним было хуже. Образовываться ничего не хотело. Хорошо, что Даша еще не интересовалась мальчиками. Алена ждала этого с затаенным ужасом. Изредка спрашивала у дочери про одноклассников, но та отмахивалась, закрывалась в своей комнате и подолгу оттуда не выходила. Мать отслеживала все ее страницы в соцсетях. Там пока все было в рамках приличия – и ни намека на мальчиков. Можно было выдохнуть. Пока.
Хлопнула дверь – вернулся Миша. Его тяжелые шаги Алена узнала сразу. Вскоре и сам муж появился на кухне, потирая озябшие руки.
– Вроде все почистил. Надеюсь, до вечера снега больше не будет. А что у нас с обедом? – и он ловко утянул из салатницы несколько узких полосок колбасы.
– Скоро будет готов, – Алена заглянула под крышку. Борщ уже закипал. Оставалось только бросить лавровый лист. – А ты для машин расчистил площадку?
Она достала из шкафа тарелки и поставила их на стол.
– Да. Василича встретил. Говорит, скоро потеплеет.
– Хорошо бы. Уже пора. Середина весны, – женщина ловко нарезала круглый хлеб.
– А Дашка где? Опять в своем интернете?
– Да он тут ни фига не ловит! – раздался раздраженный девчачий крик из комнаты.
– И Слава Богу, – выкрикнул ей в ответ отец. – Ты на дачу чего приехала? Отдыхать или сидеть в обнимку с планшетом?
– Да на фига мне ваша дача? Мне и в городе неплохо живется.
– Что за поколение? – вздохнул Миша. – Из-за компьютера не вытащишь. На воздухе поработать не заставишь. Даже просто погулять. Вот наше поколение было совсем другим. Мы с улицы не вылезали.
Он устроился за столом и, щедро отломив хлеб, тут же откусил от него добрую половину.
– Не начинай! – рассмеялась Алена, доставая из холодильника сметану и блюдце с нарезанным брусками копченым салом. – Ты как старый дед! Вот в наше время!
