Шаг вперед, два назад, еще три вперед… Опять развернуться и дойти до дальнего угла комнаты, где стоит кровать. Эдиан не находила себе места – в самом буквальном смысле. Паника поселилась в солнечном сплетении и заставляла двигаться, ходить по комнате, ставшей ее клеткой.
Маленькая комнатка, выделенная ей тетей Ло, давала мало пространства для маневров. Эдиан много раз уговаривала себя сесть и успокоиться, перестать мерить ее шагами. Но не могла. Садилась лишь на мгновение и опять вскакивала.
В голове кружились мысли одна хуже другой. Зачем дядя велел ей надеть облегающие брюки и распустить волосы? Куда они поедут?
Эти проклятые брюки наводили на самые неприятные мысли. Вряд ли ее поганый родственник замыслил конную прогулку. Нет, Эдиан была уверена, что он хочет показать кому-то ее ноги. А значит…
Эдиан останавливалась у стола и несколько мгновений смотрела в пустоту, закусывая губы и сдерживая слезы. Все говорило о том, что ад, в котором она оказалась после смерти родителей, сегодня закончится. Начнется другой ад. Ад, куда иной раз попадают половозрелые девицы голубых кровей, которым не посчастливилось стать сиротами.
Эдиан посмотрела на часы. Был уже вечер. Свои распоряжения Грамс отдал ей сразу после обеда, с тех пор она не видела ни его, ни тетку, ни двоюродных братьев и сестер. Ее просто заперли в комнате. Видимо, чтобы не убежала, прежде чем дядя круто перевернет ее судьбу.
Эдиан уже задыхалась от волнения, когда дверь наконец открылась, и на пороге возник дядя Грамс с его отвратительными узкими глазками и большим пивным животом.
– Хорошо, очень хорошо… – пробубнил он, окинув ее ноги в обтягивающих брюках плотоядным взглядом. – Ты понравишься, это важно…
– Дядя, нет!
Эдиан всегда было противно прикасаться к нему. В прошлом, когда мать велела ей поцеловать дядю во время его визитов, она закрывала глаза, прежде чем коснуться губами идеально гладкой жирной щеки Грамса. Но сейчас он сама схватила его за руку, потом инстинктивно перехватилась за рукав.
– Дядя, нет! Ты же не продашь меня… опекунство надо мной… им…?!
Эдиан была слишком хорошо воспитана, чтобы вслух произнести слово «бордель».
Дядя удивленно уставился на ее руку, и Эдиан отпустила его рукав. Он хитро посмотрел на нее и покачал головой.
– Нет, девочка, не продам. Ни у одного борделя не хватит средств, чтобы выкупить опекунство над девицей твоего происхождения. А вот у Академии Магии… хватит.
– Что?! – Эдиан замерла, хотелось плакать, но от шока слезы застряли в горле, мешали дышать. – Но я… Но я не смогу иметь детей…
– А ты не понимаешь? – зло сказал дядя. – Мне это и нужно, девочка. Выгода со всех сторон. Пойдем, Эдиан. Ты хорошо выполнила мою просьбу. Ты понравишься Великому Магистру, и он выложит за тебя такую сумму, что я смогу… купить еще одно имение, подобное твоему.
Наверное, можно было сопротивляться. Попробовать бежать. Но Эдиан действительно была слишком хорошо воспитана. Благородные девицы, учила ее мать, всегда сохраняют достоинство.
Ни одна из них не позволит, чтобы ее волокли на казнь. Чтобы слуги проклятого дяди ловили ее в коридорах дома, тащили к карете, орущую и царапающуюся, как кошка.
Эдиан распрямила плечи, как учила мама.
– Ты об этом пожалеешь, дядя, – прошептала она, проходя мимо него в коридор.
Ад закончился. Начинался новый ад.
* * *
Река ломала лед.
Вздыбившаяся вода рванула вверх, по замерзшей поверхности пробежала одна трещина, потом другая. Спустя пару мгновений уже вся река, насколько ее можно охватить взглядом, покрылась корявыми изломами.
А еще через минуту зазвенел упругий поток, и огромные льдины, наваливаясь друг на друга, побежали к морю.
