Едва-ли кто станетъ оспаривать ту истину, что мы мало знакомы съ нашими окраинами вообще, не только отдаленными или недавно присоединенными, но даже и съ тѣми, которыя уже цѣлыя столѣтія срослись съ нашимъ государственнымъ и народнымъ организмомъ и, давнымъ давно, гонятъ свою кровь къ сердцу Россіи.
Даже такія относительно близкія окраины, какъ сѣверныя прибрежья Каспія, принимающаго мощныя артеріи Волги, не смотря на многомилліонное движеніе по ней, остаются для насъ, мало сказать, неясными, но просто погруженными въ мракъ. Наконецъ, самая дельта Волги – устья этой царственной рѣки, кормилицы чуть не половины Россіи, знакома ли она намъ? Разумѣется, нѣтъ. Во всякомъ случаѣ, нечего сомнѣваться, меньше ли намъ извѣстна дельта Нила и, принявъ во вниманіе европейскую литературу по этому предмету, отдать большее предпочтеніе знакомству съ послѣдней.
Отчего это?…
Если мы слишкомъ оффиціально и безучастно, односторонне, меркантильно и черство относимся даже къ сферѣ собственной дѣятельности, игнорируя все, стоящее внѣ ея, то многіе ли возьмутъ на себя трудъ знакомства съ краемъ, народомъ, его бытомъ, экономическими интересами и стремленіями и съ ролью, которую суждено имъ играть въ общегосударственномъ организмѣ? Свой личный, маленькій, строго очерченный мірокъ большинство такъ привыкло считать за вселенную, что проходитъ мимо самыхъ яркихъ и характеристичныхъ явленій, встрѣчаемыхъ за предѣлами этого личнаго міра. Къ чему ихъ наблюдать, если нельзя эксплоатировать? Кому не случалось встрѣчать начальниковъ края, не имѣвшихъ о немъ никакого опредѣленнаго понятія, моряковъ, хоть бы того же Каспійскаго моря, не знавшихъ ничего въ немъ, кромѣ борта своего судна, да клубовъ портовыхъ городовъ, въ которыхъ они стояли или въ которые заходили, купцовъ, цѣлыя поколѣнія которыхъ вели торговлю по берегамъ этого моря, и которые, кромѣ своихъ хлопка или марены, чихиря или фотогена, рыбы или икры, имѣли самыя скудныя и смутный понятія объ окружавшемъ?
Гдѣ же и въ комъ искать интереса къ нему, къ этому окружающему, если люди самымъ положеніемъ своимъ поставленные въ извѣстной средѣ, въ извѣстной сферѣ, находятъ ненужнымъ знакомство съ ней? А таково большинство этихъ людей и, къ сожалѣнію, таково большинство русскихъ интеллигентныхъ людей вообще. Нѣтъ такой дебри и захолустья въ Россіи, гдѣ бы не нашлось болѣе или менѣе развитой личности; а знаемъ ли мы что-нибудь о жизни даже интереснѣйшихъ изъ такихъ захолустьевъ? Къ сожалѣнію, очень и очень немногое.
Переходя въ предмету «очерковъ», желательно спросить – многимъ ли, напримѣръ, извѣстно, что одни только сѣверныя прибрежья Каспійскаго моря съ устьями Волги и незначительнаго Урала даютъ русскому народу пищевыхъ рыбныхъ продуктовъ на ничтожную сумму свыше двадцати милліоновъ рублей ежегодно? Многимъ ли извѣстно, что эта ничтожная сумма превышаетъ стоимость ежегодныхъ улововъ Ньюфаундленда, береговъ Норвегіи и береговъ Франціи, взятыхъ вмѣстѣ, то есть оборотъ самыхъ значительныхъ рыболовствъ міра? Знаемъ ли мы, чѣмъ измѣряется сила рыболовнаго вооруженія одной только неширокой полосы сѣверной части Каспія и многіе ли повѣрятъ, что рыболовная снастей и сѣтей, если положить ихъ по всѣмъ извилинамъ почтоваго тракта и водяныхъ сообщеній Россіи, не только хватитъ отъ Москвы до Николаевска на Амурѣ, но и назадъ въ Москву, то есть эти снасти и сѣти могутъ улечься отъ Москвы до Николаевска въ два ряда! Многимъ ли извѣстно, что соли для посола ежегодно вылавливаемой рыбы, кромѣ рыбы потребляемой въ свѣжемъ видѣ и вывозимой въ мороженомъ, потребляется около трехъ съ половиною милліоновъ пудовъ и что двухъ только видовъ рыбы – сельди и воблы – вылавливается каждую весну до 500,000,000 особей? А если мы все это знаемъ, то, важнѣе всего, знаемъ ли мы, наконецъ, ту осѣдлую и пришлую трудовую массу, которой исполняется гигантскій трудъ этого рыболовства? На послѣдній вопросъ съ полнѣйшей увѣренностью можно отвѣтить «нѣтъ!»
