Нести сноуборд было тяжело, пальцы замерзли и на руках, и на ногах, а нос, хотя и спрятанный в высокий воротник сноубордической куртки и шарф, наверняка был красный от мороза. Аля подходила к кафе, расположенному недалеко от въезда на горнолыжный комплекс, откуда доносились манящие запахи кофе и еды. В холле кафетерия была обустроена специальная подставка, где каждый желающий мог оставить снаряжение. «Выставка-продажа», – улыбнулась про себя Аля, глядя на доски и лыжи всех цветов и размеров. Свободное место оказалось только во втором, верхнем, ряду. Поднимать снаряд окоченевшими пальцами было непростой задачей, и тем более удерживать его навесу, устанавливая в отсек. После пары неудачных попыток Аля уже, было, хотела занести доску прямо в кафе, но сноуборд вдруг потерял вес у нее в руках и оказался в нужном месте. Аля оглянулась и успела увидеть едва заметную улыбку проходящего мимо парня, за которым следом из дверей с хохотом вывалилась компания людей.
– Спасибо! – крикнула она, немного замешкавшись от неожиданности, но ее спаситель уже вышел на улицу.
Парень, выйдя, закурил, дожидаясь остальных.
– Ой, Макс, ну хватит курить! Какой ты вообще спортсмен – дымишь как паровоз? Легкие не почернели еще? – возмутилась эффектная блондинка, подошедшая первой.
Макс выдохнул дым в сторону и не ответил, глядя на нее с высоты своего почти двухметрового роста.
– Правда, заканчивай! Дышать нечем, – поддержал подружку подошедший следом парень. – Кресельный подъемник через двадцать минут закроется. Мы с Жанной идем на третью трассу, буду помогать ей подниматься на бугеле.
– Но это же совсем простой спуск, – слегка удивился Макс. – Ладно, дело ваше. Но я тогда на черную трассу, а то страшно смотреть, как Жанна будет заставлять начинающих райдеров терять равновесие, – пошутил он и добавил. – Думаю вернуться примерно через час-полтора. Олег, вы меня дождетесь или уедете?
– Дождемся. Пиши, как закончишь, мы будем в кафе, если замерзнем.
Аля радовалась, что упала только на самом верху трассы бугельного подъемника. Подъемы давались ей тяжело и в половине случаев обрывались в середине пути. Она хорошо усвоила правило «упал – отпусти бугель», но расстраивалась чуть не до слез, когда этот самый бугель – «швабру» или «якорь», как его еще называют, – нужно было отпускать. Но сейчас все сложилось почти отлично, и она намеревалась продолжить тренировать переход с заднего канта на передний, который никак не удавалось освоить. Примерно в середине спуска девушке показалось, что ослабло крепление, и она остановилась его подтянуть, переместившись предварительно ближе к краю трассы. Усевшись на снег и сняв с правой руки перчатку, Аля склонилась к ботинку, как вдруг получила сзади удар в районе поясницы, от которого опрокинулась на спину. Она даже не поняла, что именно произошло. К счастью, на ней было много слоев одежды, к тому же, удар пришелся на пояс брюк, сшитый из плотной ткани. Аля с трудом села, держась за ушибленное место. Впереди остановилась девушка на борде, а рядом с Алей через секунду затормозил парень, озабоченно глядя на нее.
– Вы в порядке? – спросил он.
– Вроде да, – ответила Аля. – Что произошло?
Ее прервал возмущенный голос:
– Расселась тут, совсем с ума сошла?! Ты в курсе вообще, что тебя сверху не видно?!
– Жанна, успокойся, – попытался урезонить ее парень и снова обратился к Але. – Сильно ушиблись?
– Не очень, – она поняла, что, похоже, это был кант доски, который ударил в поясницу. – В целом терпимо.
– Нечего было сидеть на дороге! Тут трасса вообще-то! – продолжала визжать блондинка.
Блондинка была прехорошенькой даже в истерике; ей шел и костюм, и доска, и макияж, и даже этот парень, который, похоже, был с ней. Парень, кстати, тоже был очень симпатичным. Два сапога пара, так обычно и бывает.
