Про викингов написана гора литературы на самых разных языках. Только она не приближает к пониманию самого исторического феномена викингов – сообщества морских воинов, предпринимавших завоевательные походы, которые и сейчас вызывают удивление. В этих книгах в тысячный раз пересказываются практически одни и те же факты, иногда пополняемые недавними археологическими находками, но ответов на основные вопросы в них нет.
Эта книга представляет собой решительный разрыв с подобной историографической «традицией» и представляет собой попытку воссоздать настоящую историю скандинавских викигов. Почему я говорю о настоящей истории? Потому что моя реконструкция этой истории основана главным образом на объективных, археологических источниках и на особой методике их расшифровке.
Моя книга представляет собой своего рода вызов большому сообществу историков и археологов, как в нашей стране, так и за рубежом, которые занимались историей викингов.
Какова задача историка? В общем смысле, историк должен добыть значимую информацию о возникновении и развитии того общества, в котором живет. В зависимости от масштаба исследования, это может быть человечество в целом, цивилизация, национальное государство, нация, народ, местная община. Добытая историком информация имеет значение постольку, поскольку она позволяет понять, прогнозировать и направлять дальнейшее развитие этого общества. Хотя история увлеченно копается в прошлом, тем не менее, ее выводы служат будущему. Для многих исследований требуются особые познания и приемы, историки могут и должны углубляться в детали, но при этом не терять из виду общий результат всего исследования. Все детали и нюансы должны сложиться, в конечном счете, в итоговый вывод, имеющий общественную значимость.
Так вот, нынешняя историческая наука, как в России, так и за рубежом, давно утратила понимание, зачем вообще нужны историки народу. Общественно значимого результата в их работах почти нет, и потому историки и археологи мало кому интересны, и в силу этого они замкнулись сами в себе.
Разрыв с общественной функцией истории и замыкание в своем узком кругу вполне закономерно порождает умственный застой. По-моему, многие его ощущали, но мало кто брался его осмыслить и описать. Я же попробую. Умственный застой возникает оттого, что личное любопытство удовлетворено, а причины для новых интеллектуальных шагов отсутствуют. Прилежный историк лет за 20–25 вполне в состоянии прочитать всю или почти всю литературу по своему профессиональному вопросу. Вот историк дошел до этого уровня, защитил диссертацию, занял какой-нибудь пост в университете или в научном институте. Любопытства уже нет, его самого считают экспертом в своей области, на него смотрят снизу вверх студенты и аспиранты. Если самого историка не распирает от желания найти что-нибудь новое и неизвестное, и нет принуждающего запроса от общества решить ту или иную задачу с исторической составляющей, то вот и возникают все условия для умственного застоя.
Умственный застой может выражаться в разных формах. Однако, по моим наблюдениям, наиболее распространенная форма его состоит в некритическом следовании концепциям, теориям и представлениям, перенятым таким историком от своих преподавателей или почерпнутым в литературе. Эти теории и концепции принимаются на веру, без попыток осмысления, проверки и критики. Большая беда современной науки, исторической в частности, состоит в том, что она фактически отвергла критику, то есть проверку правильности умозаключений, и своих собственных, и взятых из каких-либо публикаций. Без критики наука утрачивает способность отличить правильное умозаключение от неправильного и потому перестает быть наукой, обращаясь в самый замшелый догматизм.
