Глава 1
Взбесившийся вагон
Варя Кононова
Наши дни
Ушла – и забудь.
Примерно по такому принципу действовал КОМКОН, самое секретное подразделение из числа российских спецслужб. Никто из сотрудников, отправленных в резерв, никогда на место службы больше не возвращался. Во всяком случае, Варя Кононова таких ни разу не видела и о подобных визитах не слышала. Ей самой однажды довелось по делу вернуться в подземную штаб-квартиру, но она считала, что то был единичный, исключительный случай. Поэтому иной раз она думала усмешливо: «Даже странно, что нам, всем тем, кто уходит из комиссии в отставку, память, как в фильме “Люди в черном”, напрочь не стирают».
С полковником Петренко тем не менее она продолжала общаться. Он у них с Алешенькой на свадьбе свидетелем и шафером был.
И на крестины Сенечки его, конечно, пригласили – но не крестным. Крестным Данилов взял своего многолетнего помощника Сименса; тот, несмотря на немецкую фамилию, оказался самым что ни на есть православным русаком.
Однажды полковник обмолвился, что его повысили и он снова стал исполняющим обязанности начальника комиссии. Варя его поздравила, но больше о службе Петренко не произнес ни слова. Ни о каких комконовских делах не заикался.
Скучала ли майор в отставке Кононова по работе в комиссии? Конечно, скучала. Иногда думала, что ее порыв уйти был, пожалуй, слишком спонтанным и необдуманным. Никто ее не гнал. Могла бы служить и служить. Скоро подполковника дали б. А должность у нее полковничья была. К пенсии бы точно доросла. Но главное: какими интересными вещами они занимались!
Однако сожаление всплывало и пропадало, потому что нынешняя жизнь ей по большому счету куда больше нравилась.
Она стала мамой. А жить, отдавая себя крохотному Сенечке, наблюдая день за днем, как он растет и меняется, – ох как интересно! Куда сильнее вдохновляло, чем служба, в которой, честно говоря, тупизма и бюрократии хватало.
Хотя во многом роли матери и домашней хозяйки оказались значительно тяжелее, чем оперативника-спецслужбиста.
Никто, ни единая душа их маленькой семейке не помогал.
Родители Вари погибли давно, в 1993-м.
Мамы Данилова не стало раньше, в девяностом году. Отец его тоже скончался.
Поэтому младенец Арсений остался без опеки-заботы со стороны бабушек-дедушек, причем с обеих сторон.
Помощи ждать было неоткуда, поэтому приходилось все самим. Нянек-бабок они решили не брать. Алеша сказал, что будет Варю всячески поддерживать – в течение как минимум года ни в какие командировки-туры-гастроли по стране не поедет. И притом один день в неделю, когда у него нет приема страждущих, станет безраздельно сыночком заниматься, а Варю отпускать, куда бы она ни собралась: на маникюр-педикюр, стрижку-укладку, в кафе с подружками посидеть.
Обещание свое он выполнял. Нелегко мужу было, особенно по первости – с младенцем на руках весь день! Но он держался и всегда ее заранее спрашивал: «Ну, куда ты собираешься в следующий понедельник?» – у него именно первый день недели свободным от приема был.
В этот раз Варя сказала: «Я еду на свою старую работу».
Он нахмурился, в первый момент не понял: «В “Ритм-один”, что ли?» – «Ритм-один» была компьютерная фирма, под прикрытием которой служила Варя.
– Нет, туда, – ответствовала Кононова и показала глазами вниз, имея в виду то место, которое она иногда, когда никто не мог слышать, называла «бункер», а порой «подвал». То, где дислоцировался суперзасекреченный КОМКОН. – Мне Петренко звонил, очень просил прибыть.
