Он устал, выдохся, рухнул на пол лицом вниз, его голая, покрытая, как у зверя, шерстью спина вызвала у Татьяны спазм в горле. Разгромив всю квартиру и не найдя маленького ребенка, сынишку, которого она предусмотрительно спрятала у сестры, ее муж-алкоголик Юрий принялся швырять в нее стулья, метать кухонные ножи, изрыгая при этом отвратительные, грязные ругательства.
В стену летели кастрюли с остатками супа и тушеной капусты, разбивались вдребезги последние уцелевшие после подобных ночных пьяных сцен бокалы и чашки, раскачивалась над его дурной головой шаровидная лампа, размазывая по кухне желтые световые блики и делая картину погрома еще ярче.
Схватив нож, первый, что попался под руку, Татьяна бросилась в прихожую за мужем. Эта мерзкая, мокрая спина обезумевшего и опасного животного, который считался ее мужем и отцом маленького Ванечки, была словно подставлена для удара.
Острый нож вошел в спину, как в масло. Животное исторгло странный звериный рык и успокоилось окончательно. Тело обмякло и завалилось набок, к стене.
Татьяна стояла и смотрела на мертвеющее на глазах тело мужа.
Вот и все! Не будет теперь ни пьяных драк, ни оскорблений, ни криков, ни летающих тарелок и ножей… Ванечка будет тихо посапывать у себя в кроватке, не боясь звериного рева своего обезумевшего от паленой водки папашки.
Все закончилось.
Татьяна перевела дух. Надо бы вызвать полицию, во всем признаться. Ее посадят, Ванечку возьмет к себе сестра Оксана, бездетная, обожающая племянника, зато Юры больше не будет. Никогда.
Татьяна зашла на кухню, оглядела все вокруг себя, тяжело вздохнула. Мысли потекли почему-то в очень странном, не подходящем к ситуации направлении: надо бы побелить потолки, покрасить стены, заменить кафель над раковиной…
Она намочила полотенце, подошла к мертвому телу и тщательно протерла рукоятку ножа, торчащего из раны.
Затем вернулась на кухню и, обернув руку полотенцем, подняла с пола нож, которым Юрий незадолго до смерти размахивал у нее перед носом, а потом и вовсе метнул в нее. Зажмурившись, она несколько раз полоснула этим ножом по своей руке, плечам, мол, это ей досталось от пьяного мужа.
Надежды на то, что эти несложные и нехитрые манипуляции спасут ее, практически не было. Но кто знает, как все повернется? В деревне все знают Татьяну как женщину кроткую, тихую, безропотную, терпеливо сносящую зверские побои мужа. Знают, что она боится мужа и поэтому до сих пор не обратилась в полицию с заявлением о побоях.
Да, боится, вернее боялась, а сейчас все кончено, и ей больше ничего не грозит. Тюрьма в этой ситуации казалась ей избавлением от по-настоящему смертельной угрозы. В тюрьме будут женщины. Возможно, такие же, как и она, убийцы своих мужей, и им будет о чем поговорить за кружкой горячего крепкого чая.
А Оксана, сестра, станет любить Ванечку как родного, вырастит его, как принца. Деньги у них есть, да и семья хорошая, добрая.
С необыкновенным чувством легкости и выполненного долга перед сыном (который мог погибнуть во время одной из таких пьяных выходок мужа) Татьяна, набросив на плечи старую шерстяную кофту, вышла из дома в ночь, в дождь и побежала к озеру, к лесу, где собиралась укрыться и прийти в себя у знахарки, гадалки и просто душевной и умной женщины, старой польки по имени Зося.
