Вы, заметили? Что, когда становишься старше, то время становится другим! Вы заметили, что оно меняет скорость! Оно течет все быстрее и быстрее. И сначала, не подозревая об этом его качестве, мы еще и подгоняем его!
– Скорее воскресенье, скорее весна, скорее, скорее…»
И время слушается! Оно ускоряет свой бег! Наступает весна, приходит любовь, дети взрослеют и дают спать, диплом получен, квартира, должность… А время?! Оно пробежало! И продолжает бежать!
И поняв это, мы бы и рады остановить его. Но, но, но! Остановить время уже невозможно!
Мое время тоже набрало скорость. В молодости я совершила такую же ошибку, как все. Я его поторопила!
Вот уже больше года прошло с поездки Ларисы во Францию.
– Через пять дней наступит Милениум, – подумала Лариса, вспоминая Эйфелеву башню и табло на ней. Тогда оно показывало цифру 565.
Да, было сшито новое платье к такой дате. А на работе и дома ее ждал грандиозный праздник. Но, ей не было радостно от его приближения. Она вспоминала Арно. Ей хотелось быть рядом и встречать сегодня Рождество, вместе с ним, Николь и Аней.
Но, как только она начинала вспоминать Арно, то сразу натыкалась на тот злополучный момент, который перевернул все. В ее глазах возникала та ужасная картина.
Согласитесь, очень неприятно, что за тобой наблюдают, когда ты об этом не подозреваешь. Еще хуже, если тебя застают на месте преступления. Даже если преступление, это поцелуй с чужим мужем! И самое главное, это кто был в машине? Ответ на этот вопрос мог бы решить многое. Если в машине были незнакомые люди, то кроме маленького стресса ничем это не грозило. Но, Лариса то нарисовала себе картину, что это были свои! И тогда, это был конец всему!
Хотя, Лариса получала редкие письма и открытки от Николь и Арно, и старалась между строк найти ответ на свои страхи, они содержали только избитые слова. И это было просто вежливостью. А ей так хотелось ясности, успокоения и надежды.
Ведь она думала об Арно каждый день. И каждый раз в ее душе возникало сладкое чувство, учащался пульс и кружилась голова. Она все еще чувствовала его обятия, его присутствие рядом, как тогда в Домбале. Ей так хотелось оказаться в парке Нанси, чтобы Арно снова также обнял ее. Она даже закрыла глаза от этих воспоминаний и вздохнула.
– Звони! – посоветовал внутренний голос.
– А если разговаривать не станут?!
– Письма же шлют, – заметил внутренний голос. – И причина позвонить есть! Скоро конец 20-го века! Двухтысячный!
– Да! – согласилась Лариса. – Будь, что будет. Пусть мне скажут все, что думают.
– Вот именно, позвони и дело с концом, а может и мучиться нечего, – подбодрил ее внутренний голос. – Звони! Я с тобой!
Она внутренне собралась и…
– Аах! – засмеялась Аня по телефону. И пошему ты мне не звонила? У вас все хорошо? – спросила безмятежно она со своим милым то ли акцентом, то ли дефектом речи от вставной челюсти.
– Да! – обрадовалась Лариса, потому что, не услышала ни намека на какую-нибудь осведомленность об их с Арно приключениях.
– И пошему ты не хочешь к нам приехать?
– Я!? Я хочу! – заликовала Лариса, и ее мысли как будто умылись в весеннем дождике. А все то, что ее мучило, приводило в самопоедание, вдруг исчезло и стало не страшным.
– Я вас всех люблю, – проговорила она в трубку, и голос ее дрогнул.
– Мы с Николь сделаем тебе приглашение, жди письма, проворковала Аня. – Потом поедем в Канн, там у Аля дом! Море купаться будем, – пообещала Аня.
– Канны!!! – запело в душе Ларисы. – Ведь это мечта с детства! Канны, Ницца, мимоза!!! Она вспомнила тот фильм, который видела в детстве и ту мелодию. И пропела ее.
