У Вас в руках книга, отмеченная талантом и мастерством. Книга редкая – сборник верлибров. Верлибр (франц. vers libre) – особая система стихосложения, свободный стих. Он свободен от рифмы и размера. И в то же время это поэзия. Верлибр требует от автора высокого поэтического мастерства. «Он фиксирует акт саморефлексии, потока сознания. Это способ познания автором мира и самого себя» (Д. Самойлов).
Каждый истинный поэт создает свой неповторимый художественный мир. Это сложный духовный процесс, обусловленный мироощущением творящего. Мир, творимый Леонидом Франчевским, – это мир высокого духовного бытия, противопоставленного «асфальтовой повседневности», «затхлости обреченного»:
«О, пустите меня в бесконечность! […]
Я дома – только там.
В безмерности небес и буйстве света…»
Там – «высшее блаженство духа».
(«Бесконечность»)
Небо, небеса, бесконечность – знаки метафоры духовного взлета. Автор зовет «повернуться к высоте лицом» – от обыденного к вечному. «А для чего еще жить?» – вопрошает он в стихотворении «Жажда IX»:
Жить, «чтобы видеть небо и… разгадывать эфемерные тайны облаков». Жить, чтобы «слушать песни, …напитанные бесконечностью и выдержанные в душе». Жить, чтобы «находить в глазах близкого человека глубину понимания, согласия и тепла». Жить – «уметь отыскивать мгновения, …вобравшие в себя всю жажду собственного дыхания и отчаяние надежды. – А для чего еще жить?» («Жажда IX»)
Природа, музыка, миги понимания и тепла – отличительные вехи художественного мира Л. Франчевского. Он умеет одухотворять, оживлять природу. Прорыв к высшему, небесному происходит через органическое единство с миром природы. Май – оживает природа: «Я тоже оживаю». «Пьянящее желанье жить… обжигает кровь и кожу» в период цветения; приходит лето – «Я яростно до осени дышу» («Май»).
Природа оживляет «потоки спавших музыки и слов, искрящиеся жаждой воплощенья». Природа стимулирует творческий процесс.
Художественный мир автора пронизан музыкой. Музыка как звучание идеального мира, бесконечности:
«… живу только музыкой:
Музыкой в форме слова,
Музыкой в виде строфы,
Танца,
Уходящего времени;
Музыкой тишины,
Прилива,
Французской речи;
Музыкой,
…Без которой я – ничто».
(«Бегство XI»)
Той же теме посвящены другие стихотворения («Нараспашку», «Нить Ариадны III», «Две скрипки»). Некоторые стихи и циклы названы музыкальными терминами: Largo, Andante, Concerto. Моцарт, Вивальди, Бах – это разговор с высоким небом, духовный взлет: «Набрать бы музыки полную душу», – мечтает автор («ИзБЫточность»). Она дает силы противостоять серости жизни, творит «мозаику души», рубцует раны: «Так бережно… на все открывшиеся раны наложишь ласковые швы» («Нараспашку»). Музыка помогает расти духовно, вникнуть в бесконечность, осознать свое высокое предназначение и соответствовать ему – «выводить свою единственную мелодию» («Вот такая весна») и быть «человеком с глазами, в которых – душа».
В художественном мире Л. Франчевского слышен голос Жака Бреля с его песнями, исполненными глубинного смысла («Если верно»), взлетают пронзительные звуки танго «Jealousy», тревожат душу средиземноморские и латиноамериканские мелодии. Эти звуки «в одном порыве сопрягают души». И автор вливает в них «Свой голос-крик, Свой голос-луч, Свой голос-птицу» («Петь I»). Автор призывает «Пока душа открыта небесам, Ловить в себе мелодию Живого» («Петь I»). Пение – нить, соединяющая человека, «душа которого открыта небу», с музыкой небес, бесконечного, как выражение жизни духа. И, наконец, музыка в танце, в танце сокровенном, молитвенном («Молитва в танце»). Танец как путь «я» к «Ты», ориентиры которого Ты, Твой путь, Твое дыхание, Твой луч, Твоя стихия. «Ты» – высшее проявление духовного бытия. Этот танец – «пламя быть в себе и вне себя». Он рождается «в минуты сокровенья и первобытной радости любви».
