© Иллона Александрова, 2017
ISBN 978-5-4485-2894-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Ветви, как руки.
Без листьев —
Убоги, корявы…
Красивы.
Выпиты соки.
Трудно быть сильным.
В мире жестоком
Трудно быть абсолютом.
Дико выть волком,
В сером лесу безлюдном.
Страшно быть богом
Чистым, блестящим,
В мрачной утробе.
Трудно быть настоящим.
Свитер. Коже безумно колко.
Вижу алых сердец осколки
Полыхают за домом где-то —
Просто осень убила лето.
Просто ты был похож на сказку:
Откровенные карие глазки…
Телу зябко, а свитер душит.
Мы свои разорвали души,
Распороли, не поленились —
Чтоб сердца наши вместе не бились.
Пусть теперь полыхают где-то,
Твоя осень убила лето.
Гимн не нами прожитой любви…
Опять прошла целая жизнь,
Опять мы с тобою не вместе,
Но бесится сердце под двести…
А время бежит и бежит…
Слезинка на веках дрожит,
Трясутся озябшие пальцы…
Такой не бывала я раньше,
Такой и сегодня не быть!
На закат ты поставь – многоточие…
Гладь залива. Не важно где.
Разбилось ли, кровоточит?
Догорает небо в воде.
Меж безвременья полюсами
Мы, повенчанные часами,
Под набухшими небесами,
Чуть охрипшими голосами:
Вторим.
Слышим,
Дрожим,
Боимся,
Обижаемся,
Злимся.
Злимся!
Но ответа, не получаем.
Доживаем жизнь,
Проживаем.
Прожигаем насквозь.
Наизнанку выворачиваем.
Подранки от любви,
Безотчетной страсти.
Вездесущи и
Безучастны.
Посреди огромного поля
Одиноко стоящий стог…
Такие простор и воля.
И прямо на нас смотрит бог:
Всамделишный, настоящий,
Смотрит жадно, во все глаза,
Что кажется розовеют,
Багрянятся небеса.
Стыдлива улыбка бога.
А мы потеряли стыд.
В траве музыкант-кузнечик
Стрекочет, поет, звенит.
О, странные танцы страсти:
Соломинки в волосах…
А незаконные браки
Свершаются на небесах?
Я вижу свое отражение
В темном стекле очков…
Лето – самосожжение
И молитв и грехов.
Лето, горячий полдень,
Запах земли и трав…
Ты, как и я – свободен,
Ты, как и я – не прав.
Я ничего не помню,
Лишь одинокий стог,
И как за нашей любовью
Тайно подглядывал бог.
Не важно Богини какой имена
Ты шепчешь, доверчивый смертный…
С начала времен, слышишь ты, Аннуна —
Единственный Рай во Вселенной!
И в каждом народе есть имя своё
Для той, что народу милее —
Умами и душами властвую я,
И это, поверьте, важнее.
Даря вам надежду, что скот не помрет,
Что колос пшеничный нальётся,
Богиня-проказница рядом идет,
То плачет, то тихо смеётся.
Дождями течёт по ланитам вода,
Туманы ложатся на плечи.
Всегда Мать-Природа была молода,
Всегда её сердце вас лечит:
Полезной травой и чириканьем птиц,
И краской зари на рассвете…
Всегда Мать-Природа в заботах о вас,
Ведь вы, для Богов, только дети.
Не важно, как ты называешь меня,
Какую молитву читаешь.
Умами и душами властвую я,
Достаточно мне, понимаешь.
Василевский остров.
Год девяностый.
Начало осени.
Вихри стихов.
Небо высокое
С проседью облаков.
Коммуналка на n-й линии,
На проспекте Большом.
Не горячо, не холодно,
Но хорошо.
Тебе одиннадцать. Вот засада!
Глупо влюбиться в девушку
Старшего брата.
Она улыбнулась.
Тебе улыбнулась.
Радугой расплылась.
В тебе все заныло
И встрепенулось.
Почуял связь.
Они расстались в девяносто третьем.
Она ушла.
Ее глаза и ароматы. Ее душа.
А старший брат был белее ваты.
Но все пройдет.
И вот декабрь.
Пургой объятый
Девяносто восьмой год.
Случайно встретились
В магазине она и он.
Она замужем уже три года.
Он не влюблен.
Смеялась. Брата назвала имя.
Где младший брат?
Уже вырос? Скажи, красивый?
Ты не женат?
И он ответил:
А брат мой рядом,
Могу позвать?
Ни я, ни он, мы не женаты.
Хотим, гулять!
И уже тихо, почти сквозь зубы,
Позвал: «Иван!»
Заходит Ванька. Белеют губы.
…Налит стакан.
