Часть 1. О лесовичках, Университете Добра и вредной мушке
Глава 1. Ваша станция, сударь
За окном темнело. День угасал, темно-серые сумерки плыли параллельно бегущему на север поезду.
Вейкане сидел на кожаном сиденье своего купе, облокотившись на мягкую спинку. Масляная лампа, висевшая на стене отсека, слегка покачивалась, создавая атмосферу уюта. Маленький лесовичок смотрел в окно. Он первый раз в жизни ехал на поезде и, несмотря на поздний час, не смыкал глаз, стараясь не пропустить ни одного мгновения этого чудесного путешествия. Мимо проплывали деревья и почтовые столбики. Особо озорные птички пытались соревноваться с поездом в скорости, но это соперничество им быстро надоедало, и они сворачивали в сторону, улетая по своим птичьим делам. Монотонность леса иногда сменялась открытыми лугами. В их дали еще виднелись отголоски заката, от которого ржаные поля становились ярко-золотыми, как само солнце, а небесная палитра переливалась всеми возможными оттенками синего и красного. Редкие облака самых причудливых форм, подсвеченные заходящим солнцем, добавляли загадочности в этот неземной пейзаж. Как же Вейкане хотелось на миг оказаться там, среди мягких колосьев и луговых трав, и просто смотреть на пылающее красками волшебное небо.
«Если меня когда-нибудь спросят, как выглядит вечность, – подумал Вейкане, – я покажу им закат, ведь на него можно смотреть бесконечно, и сердце в этот момент наполняется безграничным восхищением и осознанием того, как красив этот мир».
Поезд вновь нырнул вглубь лесной чащи, и вагон погрузился в темноту, а воздух наполнился кружащими голову ароматами смолы и хвои.
Дверь вагона открылась, и внутрь заглянула невысокого роста проводница. Из-под пилотки с фирменным значком Королевских железных дорог торчали взъерошенные каштановые волосы. Поверх строгой иссиня-черной формы проводника поезда была накинута вязаная шаль, с которой, откровенно говоря, не очень гармонировали мягкие пушистые тапочки с розовыми помпончиками.
Сперва показалось, что заспанная тетушка в помпончиках не сразу вспомнила, для чего она, собственно, пришла, но спустя миг проводница объявила:
– Тверждь-под-Липами. Ваша станция, сударь.
По сердцу Вейкане разрядом прокатилось приятное чувство волнения, и тело покрыли мурашки.
«Откуда берутся мурашки, и почему они приходят в самые волнительные минуты жизни? И куда уходят потом? Ведь где-то они живут?» – начал было думать Вейкане, но, спохватившись, понял, что эти мысли заведут его в самые глубокие дебри философии и биологии, и, решив, что сейчас не время для размышлений, поспешно взял чемоданчик, застегнул сюртучок на все пуговички, надел кепочку с ромашкой – символом его родного города – и двинулся к выходу.
За окнами побежали пряничные домики. Черепичные крыши с огромными каминными трубами утопали в белом цвету распускающихся только осенью маленьких кучерявых лесных вишен. Крашеные ставенки, окошки, увешанные разноцветными горшочками с благоухающими красно-сине-желтыми петуньями. Это была Тверждь-под-Липами – маленький городок, уединенно стоящий у подножия величественной Сопки, которая укрывала его от холодных северных ветров. Искристая река, огибая город, превращала его в небольшой полуостров, который соединялся с остальной страной перешейком через Вересковую Пустошь.
Несколько раз в год, в начале и в конце учебного семестра, тихий город наполнялся бесчисленным множеством студентов, абитуриентов и преподавателей, являясь последней перевалочной станцией на пути к университету.
Поезд медленно сбавлял обороты, покачиваясь, словно лодка на легких морских волнах. Частый гудок издавал протяжные «Ту-тууу», предупреждая находящихся на станции о своем приближении. Наконец поезд сделал несколько последних небольших рывков и остановился, обдав паром из-под колес перрон.
