Десять часов утра. Солнце начинает греть, но еще не палит. Теплый воздух прозрачен, небо чистое и голубое, ни единого дуновения ветерка. Тихо журчит вода в фонтане, в винограднике чирикают птицы. Вся окружающая природа располагает к покою и умиротворенности.
Идиллию нарушает происходящее на спортивной площадке. Она представляет собой цирковую арену: круг, диаметром метров десять на углублении в один метр в земле, посыпан песком, по краям выложен неотесанным камнем. На площадке двое ведут поединок. Загорелый плотный атлет Абдулла, вес не менее центнера, наступает на щуплого китайца, по комплекции похожего на пятнадцатилетнего подростка. Китаец, видимо, где-то изучал стиль таеквандо, но изучал плохо. Исход боя предрешен. У китайца плетью висит левая рука, он только увертывается от зубодробительных ударов противника.
Михаил вместе с остальными курсантами наблюдает за дракой. Он, как и остальные, одет в белые спортивные холщовые штаны и короткую куртку, подпоясанную желтым поясом. Он знает, чем закончится бой. Жалости к китайцу он не испытывает, но и радости по поводу предстоящей победы Абдуллы у него тоже нет. В душе пустота. Вообще никаких эмоций. Такое ощущение в последнее время к нему приходит часто. Ощущение странное, иногда пугающее: ему кажется, что он уже не живой человек, а какой-то робот, в который заложена специальная программа: программа на убийство.
Сегодня у них зачет: обязаны показать руководству школы, чему их научили за полгода в части приобретенных навыков по рукопашному бою. «Зачет», – мысленно усмехнулся Михаил. Сколько за свою жизнь ему приходилось сдавать экзаменов и зачетов, но такой впервые. Этот зачет – право на дальнейшую жизнь. Задача простая: вырубить противника за десять минут. Бьются с «куклами». Говорят, их взяли из какой-то тюрьмы. Все они закоренелые преступники и отморозки. Но это так говорят.
Михаил дерется последним. Десять курсантов уже сдали зачет. Сдали успешно за исключением Одиссея, грека по национальности, пожалуй, самого порядочного из всех курсантов школы. Лысый турок в самом начале поединка уложил его одним ударом в затылок. Грека в бессознательном состоянии унесли на носилках. Сотрясение мозга капитальное, определил Михаил. «А почему меня поставили последним, – размышляет Михаил. – Может, для того чтобы произвести благоприятное впечатление на начальника школы. По «рукопашке» я в группе считаюсь одним из лучших. Вот только кого выставят против меня? Если такого же сопляка, как этот китаец, то я уложу его в первую же минуту и не буду издеваться над противником, как это делает сейчас Абдулла. А может, мне готовят какой-то сюрприз?»
Между тем поединок на арене приходит к своему логическому концу. Абдулла в эффектном прыжке ребром ступни нанес мощный удар в цыплячью шею китайца, который уже потерял координацию движений. Китаец упал навзничь, раскинув ноги. Он был еще в сознании и с тоскливым взглядом смотрел на приближающегося врага. Албанец подошел к поверженному противнику, который уже не подавал признаков на сопротивление, встал перед ним на колени, правой рукой взял китайца за подбородок, левой – за жидкие волосы на макушке. Резкий поворот головы – китаец дернулся в судорожной конвульсии и застыл. Взгляд остекленевших глаз по-прежнему выражал предсмертную тоску, изо рта тонкой струйкой вытекала темная кровь.
Абдулла поднялся с земли и восторженно поднял руку вверх, изображая пальцами букву V, но аплодисментов не последовало. Курсанты угрюмо смотрели на своего товарища. Лица «экзаменаторов», сидевших на ковре перед ареной, оставались каменными. Михаил заметил только, как брезгливо поморщился Рашид, их инструктор по рукопашной подготовке. «Убрать куклу!» – крикнул он прислуге. Двое «ниндзя» подбежали к трупу, взяли его за ноги и волоком утащили с площадки.
