ВЛЮБИТЬ И ОБЕЗВРЕДИТЬ НЕКРОМАНТА
ГЛАВА 1. Одинокий некромант не желает знакомиться
Данте Праймус устало брел по темному коридору башни. Следом беззвучно крались тишина, тоска и очередные неприятности.
Господин Праймус только что вернулся с кладбища, где сперва читал лекцию первокурсникам, а часом позже душеспасительную проповедь прохожим. Прохожими во втором часу ночи на кладбище оказались невоспитанные гробокопатели, которые отчего-то решили, что им сойдет с рук несанкционированная эксгумация почившего с миром судьи с целью улучшить собственное благосостояние.
Гробокопатели плакали, раскаивались, звали мамочку и обещали больше так не делать. Первокурсники умоляли еще немного попугать трусишек полуразложившимся скелетом. Но Данте оказался непреклонен.
Короче, ничего существенного. Обычная для главы отделения некромантии текучка.
Данте Праймус предусмотрительно запер, а после забаррикадировал двери и окна в своих покоях, но не успел рухнуть лицом в подушку, как получил вызов от ректора.
– Где документы о зачислении на первый курс? – требовал тот, ссылаясь на категоричное «Срочно!» и ультимативное «Ты должен был сдать это еще в прошлом месяце…» – Что значит, мы тебе не говорили?! Через пятнадцать минут документы должны лежать на моем столе.
В результате Данте был вынужден восстать из постели, бросить тоскливый взгляд на примятую подушку и пойти в свой кабинет. Настроение было паршивым, состояние приблизилось к отметке «упал от усталости», но стоило в запертом на ключ кабинете главы отделения некромантии чему-то громко разбиться, вскрикнуть и ругнуться матом, как в усталом некроманте открылось седьмое по счету второе дыхание.
Хромающей походкой он пересек коридор, ворвался в кабинет и замер, пытаясь осмыслить увиденное.
– Кхр… – трагически хрипела распростертая на полу гиена, а сверху в одном банном халате сидел Кельвин Праймус и с одухотворенным видом душил саркастичного мерзавца.
При внезапном появлении хозяина кабинета оба повернули головы на шум.
– Привет, братец, – лучезарно улыбнулся Кельвин и поднажал на горло, видимо, все еще не теряя веры в свою способность заткнуть лежащий под ним фонтан красноречия на веки вечные.
– Данте! – неразборчиво сипел этот самый фонтан, отказываясь так легко сдаваться на милость победителя. – Шпашай!
Но некромант не кинулся на помощь, а лишь устало прислонился плечом к косяку и меланхолично уточнил:
– И что он натворил?
– Этот «…», – далее Кельвин сказал отнюдь не «скотина» и даже не «бессовестный гад», – просочился в наши с Миррой личные покои при дворе в тот момент, когда мы с наслаждением отдавались друг другу на супружеском ложе…
– Ложь! – возмущенно дрыгнула конечностями гиена и вывернула голову так, чтобы видеть Данте. – Это наглая ложь, не слушай его! Никакого «с наслаждением отдавались друг другу на супружеском ложе» там и в помине не было. Эти двое щелкали семечки и обсуждали свежие сплетни.
– Да что ты понимаешь в идеальной супружеской жизни! – вознегодовал Кельвин, дернул плечом и… убрал руки от шеи гиены.
– Все, – категорично заявил он, поднимаясь на ноги и отряхивая руки. – Ты как хочешь, но я его у себя больше не оставлю. Забирай!
– Ты же сам вызвался последить за Азрой, – укоризненно напомнил Данте. – Еще и заверил Кейт, что с тобой Азра станет как шелковый… Или прогуляется в застенки.
– Я был не прав! – сердито дернул полы разошедшегося халата некромант и с таким зверским выражением на лице затянул узел пояса, словно это была удавка на шее гиены. – Мы трижды делали педагогическую прогулку в казематы, педагогическую порку, педагогическое внушение, но этому… – далее, как вы догадались, было не слово «лапочка», – все хоть бы хны! Отряхнулся и дальше пошел.
