Окрестности столицы и Бетти
Окрестности столицы после нападения орков ещё не успели оправиться, и маги бродили еле живые по худеньким улочкам. Некоторые оседали прямо на дороге и ждали помощи, блаженно растекаясь в улыбках от осознания победы. Дождь был символом очищения и рассвета нового дня, где не было места смерти невинных детей и седых стариков, тех, кто не мог дать отпор. Наконец успокоились лошади.
Напоив очередного мага, я выслушал его гневную тираду о равнодушии короля к происходящему и отправился к колодцу пополнить запасы. Рядом скакала грязная Бетти и весело мотыляла хвостом. Глупое создание. Вечно проявляет эмоции, не свойственные ситуации.
– Фу, – гыркаю я на собаку, которая кидается на меня, заставляя еле держаться на ногах.
Раньше я часто думал обо всем, что происходит, с нескрываемой злостью и раздражением, но сейчас на это не хватает времени. Орки всё чаще совершали набеги на Лореул, истощая стены и запасы военной силы. Мы латали дыры на башнях, готовили эликсиры день и ночь. Шили кольчугу, занимались огранкой самоцветов, помогали жителям отстраивать дома, ловили по чужим полям скотину. Времени не было даже на отдых, куда уж там до недовольств.
Бетти вырывает меня из мимолетной задумчивости и тянет за пояс. Всё верно. Нельзя поддаваться усталости, впереди много работы и куча людей, нуждающихся в помощи, каждая минута на счету. Быстро начерпав воды и поманив Бетти за собой, я иду обратно.
– Говен! – ко мне радостно подбегает Санна и хватает за лицо. – Ты жив, я так рада!
– Не могу разделить твоей радости, – бурчу я. – Какого черта ты здесь прохлаждаешься? Как будто заняться больше нечем!
– Один из магов послал меня к королю с отчетом, – громко верещала сестра. – Сказал доставить немедленно! Хотела взять тебя с собой. Идем скорее!
Санна была так возбуждена, что я недоверчиво нахмурился. Она любила походы в замок. Леди, богатые комнаты и изящные, нерезкие беседы.
– На кой черт оно надо? По-твоему, мне нечем заняться? Посмотри вокруг, Санна, мы еще даже не приступили к завалам. Десятки магов валяются по городу как мешки с репой, их разве что ослы не пинают носами. Иди к этому дураку и возвращайся скорей, иначе мы тут до весны провозимся. И даже не думай остаться там до вечера!
Санна зло вздыхает и убегает, поднимая пыль. Такая вредная, никогда меня не слушает. Временами я виню себя за то, что не могу поддаться ее дурачествам. Она тянется ко мне, а я, быстро повзрослев, очерствел и вечно бурчу.
– И не задерживайся! – кричу ей вслед.
Вот балда.
– Она же хотела как лучше! – я испуганно вздрогнул.
– Что ты делаешь? Зачем крадешься так? – прикрикнул я на мать, которая возникла словно из ниоткуда.
Её фартук запачкался, а волосы покрылись пылью. Она всегда казалась мне такой уставшей и хмурой, что сейчас была похожа на мертвую. Я смахнул с ее плеча жука.
– Почему ты не можешь быть с ней хоть немного ласковее? – грозно продолжила она.
– Для этого у неё есть ты, и хватит меня уже отвлекать! Займитесь делом! – Я тыкнул пальцем ей в лицо.
Ухмыляюсь тому, как мама идентично зло вздыхает и уходит. Моя любимая, нежная и недалекая мама. Я мысленно хохочу.
Когда началась война, я остался единственным мужчиной в семье. Отец был военным и в мирное время стоял на страже улиц города. Но ровно десять лет назад из шахты подняли камень орков, который стал символом власти над ними и началом войны, бесконечных сражений. В первом же бою отец погиб, как и почти половина нашей армии. Я уже плохо помню его, но он всегда был весел и старался подбодрить нас, вечно рассказывал интересные истории и не любил, когда бранятся. Мне всегда казалось, что я совсем его не знаю. Иногда я видел его вечером возле дома, курящего и задумчиво смотрящего куда-то далеко сквозь городские стены.
