Тиреград. Великий дом Бирлеков
Флориан Келерой
Мое «я» балансировало на грани пробуждения в той ленивой дреме, когда еще находишься под властью калейдоскопа из неясных сновидений, но уже подозреваешь его в нереальности. Выбираться из шелковой берлоги не хотелось абсолютно, еще минуточку, а лучше часик или пару деньков.
Но чаяния мои беспардонно обломал ворвавшийся в разум вызов с браслета связи. От настойчивого пиликанья никуда не деться, подушкой не накрыться. А уж когда я опознала сигнатуру… Приятную светлую негу затмила вспышка глухой ярости. Бух!
Р-р-разумеется.
Разлепив веки, с укором уставилась на белоснежный потолок, располосованный утренним светом.
Ох, больно… Снова. Будто в живот нож воткнули и проворачивают.
Не отвечу. Пошли они…
Причины со следствиями легко складывались в целенькую картинку, о которой я подозревала с самого начала, но не догадывалась о масштабах холста.
Не отвечу.
Лекс продолжал проявлять недюжинную настойчивость, от магического покалывания немела ладонь.
Впрочем, а почему бы и не пообщаться? Сейчас успокоюсь и выслушаю предложение настырного дипломата. Из любопытства. В том, что оно последует, я не сомневалась.
Удивительно, но мне без особых усилий удалось спрятать гнев под стойкой неприязнью. Сей факт наводил на определенные волнующие мысли. Неужели выдержка подводит меня исключительно в общении с…
Так, все потом!
«Слушаю». – Я уселась на постели, подтянула под себя ноги.
Вдохнуть не успела, а эфир заполнила отеческая теплота, сострадание и едкая жалость. Брр. Не захлебнуться бы.
«Юная леди, слава богам, вы живы! – Ласковая речь полилась приторным сиропом. – Так рад вновь слышать ваши мысли, ощущать стремительный разум! Так рад! Все эти дни я места себе не находил, переживал, даже сердце прихватило, когда мне доложили об издевательствах, которым подвергли вас черные мерзавцы. Это варварство, Флориан! Чудовищное унижение! Мерзавцам не может быть прощения, оправдания! Я… я боюсь даже представить, каково вам пришлось на площади и в той закрытой тюрьме… – Он как будто меня по головке гладил. – Но вы… настоящая боевая магиня, истинная регесторская леди! Я верил, им не сломить ваш свободный дух, дорогая!»
Ах, какие трели выводит. Прохвост. Почему на вызов тогда не ответил? И не помог? Яснее ясного почему.
«Оставьте это, Лекс, – оборвала я его лицемерные излияния. – Не верю».
Жалостливость обернулась горькой обидой. Как кто-то посмел усомниться в его актерских талантах?
«Мне действительно жаль, Флориан. – Зато тон резко поменялся на сухой и деловой. – Жаль, что у вас недостало благоразумия, чтобы прислушаться к моим советам».
Вот такой посол уже походил на себя. В бездну эмоциональные спектакли.
Я цинично пожала плечами.
«Разве не в этом состояла ваша цель?»
Хватит выжидать и играть по чужим правилам в разгадайку. Нечто во мне неуловимо изменилось. Этим утром. Невидимые шестеренки сознания щелкнули, переместились на своих осях на новый, ранее недоступный рабочий уровень и завращались в ином режиме. Довольно каждый раз засовывать меня в жернова. Теперь я буду огрызаться. Вы разбудили меня. Вы все. Каждый по-своему.
Лекс наконец перестал фонить как сердобольный трухлявый пень.
«Вообще-то нет. Изначально мы всего лишь собирались разобраться, зачем вы потребовались Воленстиру. – Он криво усмехнулся. – Черные пошли на неслыханные ухищрения – подброшенные послания, склонение вашего брата к наркотикам, его же разоблачение, вовремя освободившаяся должность в филиале института и ультиматум Данкеру. Была проведена целая спецоперация, вас профессионально спугнули и повели, как мышку в лабиринте. И… Каково же было наше разочарование, когда причиной оказалась банальная месть воленстирского торгового атташе! Фи, Флориан! Вам стоило раньше поведать о недоразумении с Баддом Тарэзэсом и не издеваться над ведомственными аналитиками, бедолаги едва мозги не сломали, выдвигая гипотезы по вашему поводу. Глядишь, и публичного унижения удалось бы избежать…»
