Глава I
Ночь на Ивана Купалу
Часы на Кукольном театре пробили полночь. Створки окошек вокруг циферблата начали словно нехотя растворяться. Из одного немедленно высунулась морда козла и две вполне человеческих руки. Упираясь ими в раму окошка, козел тщетно пытался выбраться наружу.
– Не получа-а-а-ется, – с досадой проблеял он, перекрывая громкую музыку часов.
Если бы в этот момент возле театра оказался какой-нибудь прохожий, он бы очень удивился необычному зрелищу. Однако Садовое кольцо словно вымерло. Вокруг ни души, лишь редкие машины проносились мимо. Но как разглядишь из машины, что делается с циферблатом часов? Да и вряд ли это было интересно людям, которые мчались куда-то в первом часу ночи.
– Никак, никак не получа-ается, – изо всех сил вытягивая шею, продолжал блеять козел. – Помогите хоть кто-нибудь!
– У меня тоже не получается! – злобно взвизгнули из соседнего окошка.
Там, вместо знакомого всем москвичам медведя, корчилась старуха с грязно-седыми растрепанными космами.
– Ната! Луша! – вновь завизжала она. – Где вас черти носят! Мы с Козлавром застряли.
– Не получа-ается! – все еще бился в своем окошке Козлавр.
– И у нас, Тата, не получается! – жалобно проныли из нижних окошек две младшие ведьмы. – Ничмоглот Берендеевич! Ядвига Янусовна!
– Ох, плохо мне, плохо! – пробасили слева. – Только нос и губы прошли. А Ядвигу вообще не слышу.
– Чую, Сила Троевича это работа, чтоб ему пусто и не густо было, – свирепо прошипела Тата.
– Не поминай Светлых, когда ночь стоит, – взмолилась Луша. – Ой, накаркала!
С противоположной стороны Садового кольца раздались тяжелые каменные шаги.
– Это не Сил Троевич, – пристально вглядываясь в приближающуюся фигуру, пробормотала старшая ведьма.
А фигура с каждым шагом становилась все больше и больше.
– Рыцарь, – срывающимся от ужаса басом пробормотал Ничмоглот.
Леший был прав. Прямо по проезжей части Садового кольца, с которой в этот момент исчезли даже редкие машины, шествовал огромный каменный рыцарь в каменных латах и с каменным мечом.
– С-с-стражник, – заикаясь, пробормотала Тата. – Но на нем же столько лет лежало заклятие. Стоял себе в нише дома и не двигался. Неужто Силу Троевичу удалось чары снять?
– Невозможно, – пробасил Ничмоглот Берендеевич. – Многие уже пытались, но ни у кого не вышло. Потому-то Высший совет волшебников и закрыл этот выход, чтобы разные вроде нас без командировочных удостоверений не шастали.
– Цыц! – шикнула на него Ната. – Ты еще об этом всему городу разболтай.
А каменный стражник подходил все ближе и ближе. Земля под его ногами дрожала. Он остановился перед самыми часами и, широко расставив ноги, оперся на меч.
– Путь закрыт, – прогудел он.
– Уходим, уходим, – с неожиданной покорностью проговорила Тата. – Мы, знаете ли, тут просто случайно. Ошибочка вышла. Промахнулись.
– То-то же. – И каменный стражник, ударив мечом по тротуару, пустился в обратный путь.
– Ой, меня обратно вдавливает, – захныкала Луша.
– Без паники, – призвала всех к порядку Тата. – Возвращаемся. У нас еще есть план «Б».
Рыцарь тем временем, вернувшись на противоположную сторону Садового кольца, уменьшился в размерах, легко вскарабкался по стене и привычно устроился в своей нише на самом верху дома.
Едва это произошло, музыка на часах смолкла. Створки захлопнулись.
– Бороду! Бороду защемило! – в панике проблеял Козлавр. – Мы о членовредительстве не договаривались!
Створка чуть приоткрылась. Белый клок козлиной бороды тут же исчез. А изнутри блеющий голос произнес:
Спасибо малому оконцу!
Я так хотел увидеть солнце!
– Где ты видишь солнце, дурак? – пробасил в ответ Ничмоглот Берендеевич. – Темно тут, как в животе у страуса.
– Солнце у меня было для рифмы, – возмутился Козлавр. – Потому что я, к вашему сведению, Поэт. А вот где вы, Ничмоглот Берендеевич, позвольте полюбопытствовать, видели страуса?
