На травах луговых прозрачная роса
Блести при свете звёзд, что дремлют в небесах.
Туман скользит, клубится на дальнем рубеже,
Деревья-исполины стоят настороже.
Таинственно мелькают огни среди стволов —
То, эльфы в час заветный выходят из холмов.
Узкая тропинка петляя, огибала заросли резных папоротников и кустов остролиста, затем спускалась к весело журчащему ручью, с перекинутым через него небольшим горбатым мостиком и исчезала среди высоких деревьев в глубине Тенистого леса. Приземистый дубовик, наряженный в ярко-зелёный кафтан и широкополую шляпу – красную в белый горошек, словно большой мухомор, спешил вернуться в свой уютный домик под корнями многовекового дерева, чтобы погрузиться в безмятежный сладкий сон после продуктивной ночной деятельности. Уже и небосклон над близлежащими холмами, покрытыми изумрудной зеленью, начинал медленно светлеть, вот и ночные обитатели возвращались в свои убежища, чтобы скрыться там до следующего наступления сумерек.
Вдруг нечто подозрительное отвлекло непоседливого дубовика от приятных размышлений о том, какая успешная у него выдалась сегодня охота. Сразу трое наивных путников угодили в его коварную западню и попробовали угощения, которые хитрый проказник готовил заблаговременно с большим старанием и энтузиазмом. Свежие румяные пирожки, на вид такие аппетитные, с искушающим ароматом пряных трав и специй, он предлагал несчастным, которым ужасно не повезло очутиться на его пути. Однако каждый раз дубовик забывал упомянуть, что в свой секретный рецепт, среди прочих компонентов он всегда добавлял смертельно ядовитый болиголов, вызывающий у отведавших заманчивое лакомство страшные головные боли, потерю зрения и в итоге неизбежную мучительную смерть.
Сойдя с тропы, этот плут подкрался на цыпочках к дебрям гигантской, в сравнении с его малым ростом, травы и, изнывая от любопытства, нетерпеливо раздвинул широкие мясистые листья. Затем, осторожно высунувшись из-за них, обвёл взглядом открывшуюся его взору просторную круглую поляну. Лёгкая, чуть дрожащая дымка окутывала пространство. И если бы довелось оказаться в эту минуту здесь простому смертному, он ни за что бы ни разглядел то, что смог узреть наш дубовик, поскольку сам являлся неотъемлемой частью магического мира.
В центре поляны, тем временем, находились девять эльфов. Рослые и стройные с удивительно прекрасными лицами, они были одеты в серо-зелёные одежды, которые, благодаря приглушённой расцветке и ещё ряду загадочных особенностей, часто использовались ими для маскировки. Что странно, трава в местах, где они ступали, совершенно не выглядела примятой, словно те волшебные создания были невесомы или парили, не касаясь земли ногами, обутыми в удобные высокие ботфорты из мягкого материала. Со стороны они выглядели абсолютно бесстрастными, но всмотревшись внимательнее в их ясные глаза, кровь стыла в жилах от пылающего в них неистового гнева, едва сдерживаемого и готового в любой момент обрушиться на прелестное воздушное создание, по какой-то неведомой причине вызвавшее в собравшихся столь яростное негодование.
То была златовласая эльфийская дева, стоявшая чуть в стороне с опущенной головой и поникшими плечами. Она выглядела очень хрупкой и безобидной. Запястья её рук были стянуты крепкими нитями с вплетённым в них полевым вьюнком. Растение это, как известно, часто используется в магии для контроля над сознанием, чтобы подавлять волю жертвы. Подол её лёгкого белого платья чуть колыхался под дуновением свежего ветерка и пушистые ресницы над высокими скулами трепетали, выдавая смятение.
Невдалеке послышалась трель чёрного дрозда, напоминающая нежное звучание флейты. Его сказочно мелодичная и в то же время печальная песня разносилась далеко по лесу в предрассветной тишине.
