Воспоминания
Дмитрий Сергеевич Лихачёв очень много завещал тем, кто изучает древнерусское наследие. Всем другим, без исключения, он оставил письма о том, как прожить жизнь, за которую не стыдно и времени которой не жаль. И оставил воспоминания, иллюстрирующие такую жизнь. Удивительная память сохранила многие эпизоды из быта дореволюционного Петербурга, пронзительные образы Петербурга блокадного, топографию петербургских дачных пригородов и Соловков, обиход Соловецкого лагеря. И множество имен и характеров.
«Стоит ли писать воспоминания?» – задает вопрос автор. И так отвечает на него: «Стоит – чтобы не забылись события, атмосфера прежних лет, а главное, чтобы остался след от людей, которых, может быть, никто больше никогда не вспомнит, о которых врут документы».
По этой самой причине воспоминания стоит читать.
| Жанр: | Биографии и мемуары |
| Цикл: | Не является частью цикла |
| Год публикации: | 2016 |
Читать онлайн Воспоминания
Предисловие
С рождением человека родится и его время. В детстве оно молодое и течет по-молодому – кажется быстрым на коротких расстояниях и длинным на больших. В старости время точно останавливается. Оно вялое. Прошлое в старости совсем близко, особенно детство. Вообще же из всех трех периодов человеческой жизни (детство и молодость, зрелые годы, старость) старость – самый длинный период и самый нудный.
Воспоминания открывают нам окно в прошлое. Они не только сообщают нам сведения о прошлом, но дают нам и точки зрения современников событий, живое ощущение современников. Конечно, бывает и так, что мемуаристам изменяет память (мемуары без отдельных ошибок – крайняя редкость) или освещается прошлое чересчур субъективно. Но зато в очень большом числе случаев мемуаристы рассказывают то, что не получило и не могло получить отражения ни в каком другом виде исторических источников.
Главный недостаток многих мемуаров – самодовольство мемуариста. И избежать этого самодовольства очень трудно: оно читается между строк. Если же мемуарист очень стремится к «объективности» и начинает преувеличивать свои недостатки, то и это неприятно. Вспомним «Исповедь» Жан-Жака Руссо. Тяжелое это чтение.
Поэтому – стоит ли писать воспоминания? Стоит – чтобы не забылись события, атмосфера прежних лет, а главное, чтобы остался след от людей, которых, может быть, никто больше никогда не вспомнит, о которых врут документы.
Я не считаю таким уж важным мое собственное развитие – развитие моих взглядов и мироощущения. Важен здесь не я своей собственной персоной, а как бы некоторое характерное явление.
Отношение к миру формируется мелочами и крупными явлениями. Их воздействие на человека известно, не вызывает сомнений, и самое важное – «мелочи», из которых складывается работник, его мировосприятие, мироотношение. Об этих мелочах и случайностях жизни и пойдет речь в дальнейшем. Все мелочи должны учитываться, когда мы задумываемся над судьбой наших собственных детей и нашей молодежи в целом. Естественно, что в моей своего рода «автобиографии», представляемой сейчас вниманию читателя, доминируют положительные воздействия, ибо отрицательные чаще забываются. Человек крепче хранит память благодарную, чем память злую.
Интересы человека формируются главным образом в его детстве. Л. Н. Толстой пишет в «Моей жизни»: «Когда же я начался? Когда начал жить?…Разве я не жил тогда, эти первые года, когда учился смотреть, слушать, понимать, говорить… Разве не тогда я приобретал все то, чем я теперь живу, и приобретал так много, так быстро, что во всю остальную жизнь я не приобрел и одной сотой того?»
Поэтому в этих своих воспоминаниях я уделю главное внимание детским и юношеским годам. Наблюдения над своими детскими и юношескими годами имеют некоторое общее значение. Хотя и последующие годы, связанные в основном с работой в Пушкинском Доме Академии наук СССР, также важны.
Род Лихачёвых
Согласно архивным данным (РГИА. Фонд 1343. Оп. 39. Дело 2777) основатель петербуржского рода Лихачёвых – Лихачёв Павел Петрович – из «детей купеческих Солигаличских» был принят в 1794 году во вторую гильдию купцов Санкт-Петербурга. Приехал он в Петербург, конечно, раньше и был достаточно богат, ибо вскоре приобрел большой участок на Невском проспекте, где открыл мастерскую золотошвейного дела на два станка и магазин – прямо против Большого Гостиного двора. В Коммерческом указателе города Санкт-Петербурга на 1831 год указан номер дома 52, очевидно ошибочно. Дом № 52 был за Садовой улицей, а прямо против Гостиного двора находился дом № 42. Правильно указан номер дома в «Списке фабрикантам и заводчикам Российской империи» (1832. Ч. II. СПб., 1833. С. 666–667). Там же приводится и список изделий: всех сортов форменные офицерские вещи серебряные и аплике, позументы, бахромы, парчи, канитель, газ, кисти и пр. Указано три прядильных станка. На известной панораме Невского проспекта В. С. Садовникова изображен магазин с вывеской «Лихачевъ» (такие вывески с указанием одной только фамилии были приняты для самых известных магазинов). В шести окнах по фасаду выставлены скрещенные сабли и различного рода золотошвейные и позументные изделия. По другим документам известно, что золотошвейные мастерские Лихачёва находились тут же во дворе.
Я более или менее в курсе, что сделал Дмитрий Сергеевич Лихачёв для русской культуры, но я совершенно ничего о нем не знала как о человеке. И вроде бы рассказывает он в своей книге больше о времени, в которое ему пришлось жить и о судьбах окружавших его людей, но чем дальше читаешь, тем большей симпатией проникаешься к этому светлому человеку, который умел радоваться жизни и в Соловецком лагере и в блокадном Ленинграде.
Как это часто бывает в мемуарах, Дмитрий Сергеевич начинает свой рассказ с истории семьи, со своего детства. Еще в достаточно юном возрасте его стали волновать вопросы мироустройства. Он создал свою философскую систему, потому что считал, что только правильное мировоззрение способно сохранить человека как телесно, так и духовно и эта система действительно помогла ему преодолеть многие жизненные невзгоды. Он был представителем той интеллигентной среды, для которой главными являлись вопросы нравственности, порядочности, приличия, репутации, воспитания. Именно эти категории являлись критериями его поступков и поведения.
В 1928 году Лихачёв был арестован за участие в студенческом кружке с шутливым названием «Космическая Академия Наук», где обсуждались вопросы философии, искусства и религии. Это было время, когда участие в любом кружке считалось контрреволюционной деятельностью, все участники Академии получили реальный срок и были отправлены на Соловки. Дмитрий Сергеевич увидел непоследовательность властей в том, что арестовав людей за то, что они собирались вместе раз в неделю на пару часов, их всех сначала поместили в одну тюремную камеру, а потом объединили в лагере, периодически разбавляя другими людьми, которых интересовали похожие мировоззренческие вопросы.
Соловкам посвящена значительная часть книги, ее ценность заключается в том, что это рассказ из первых уст, рассказ человека, наблюдавшего все своими собственными глазами и бывшего непосредственным участником процесса. Одни события он восстанавливает по памяти, другие на основе своих же записей. Помимо работы репрессивной машины, Дмитрий Сергеевич очень много говорит о людях, встреченных им в лагере - огромное число интеллигентов, более мудрых, более опытных, более знающих. Беседы с этими людьми оказали большое влияние на совсем еще молодого Дмитрия Лихачёва.
Не менее значимым стал рассказ о жизни в блокадном Ленинграде. Казалось бы, мы столько об этом знаем, но оказывается, самое страшное – в деталях, а их приводится очень много и не всегда факты совпадают с официальной версией. В 1942 году Дмитрий Лихачёв был принудительно выслан из Ленинграда, возможно это спасло и его самого и его семью.
Дмитрий Сергеевич Лихачёв не только ученый с мировым именем, это в первую очередь человек с огромным нравственным стержнем, для которого главное - прожить жизнь так, чтобы на старости лет не было мучительно стыдно за свои поступки.
