Наконец-то, мы удобно расположились в креслах самолёта ТУ-134 и летим рейсом на Таджикистан, в город Душанбе! Можно сказать – случайность, хотя, собственно, и вся наша жизнь состоит из нагромождения случайностей, замысловато связанных между собой. Мне нехорошо в ожидании полёта, когда ещё не работает вентиляция, плохо во время набора высоты из-за смены давления в салоне, хотя это происходит очень плавно, наконец, просто отвратительно во время самого полёта, несмотря на работающую вентиляцию и убаюкивающий гул турбин нашего реактивного лайнера. «Тушка» время от времени проваливается в воздушную яму. Какое счастье, что я абсолютно не подвержен морской болезни, иначе у стюардесс не хватило бы гигиенических пакетов для меня одного. Что делать, теперешнее моё состояние – это ещё не самая заслуженная расплата за весёлую ночь проводов в общежитии, в тёплой компании друзей, студентов – геологов.
Для прохождения производственной практики после окончания третьего курса геологического факультета МГУ, я должен был прибыть в гидрогеологическую партию Курган – Тюбинской экспедиции. Это подразделение располагалось в посёлке Разведчиков, в шестидесяти километрах от города Душанбе. Поэтому нужно было лететь самолётом до Душанбе, а затем, рейсовым автобусом добираться до самого посёлка. Мой сосед по комнате – Володя, также должен был поработать сезон в Таджикистане, с той лишь разницей, что из Душанбе ему нужно было добираться наземным транспортом до другой геологической партии. Но, у меня авиабилет был уже куплен, а у Володи на руках были только деньги на него, и лететь он должен был лишь через два дня после меня. А пока он спокойно провожал меня вместе с двумя другими соседями по комнате – Сашей большим, отслужившим в десанте и окончившим первый курс того же геологического факультета, и его одногруппником – Сашей маленьким, отслужившим аж три года во флоте.
Володя, был ранее попрошен с первого курса за развесёлое поведение. Угодил в армию, да ещё в стройбат, потому что не хотел призываться по месту жительства, чтобы не расстраивать родителей. А в строительных частях, в то время, служили самые отъявленные ребята из России, с судимостями, или за пять минут до них. Они составляли доминирующий костяк, определяющий порядок взаимоотношений там между «сослуживцами». Основную же численность стройбата обеспечивали простые, полуграмотные, плохо говорящие по-русски, забитые призывники из отдалённых кишлаков среднеазиатских республик – называемые российскими уголовниками в зависимости от настроения:
либо просто – «чурками», либо – «чурбанами с глазами», либо – «чурками «сексуально использованными» с заменой последнего эпитета на – нелитературный. Этих последних в стройбате[1] за людей не считали вообще, и позавидовать их положению во время такой «службы» мог только ненормальный.
Володе после первого же месяца службы украинцы – «деды» отбили почку, как строптивому, «молодому», хотя по возрасту на «молодого» он уже никак не тянул. Этот печальный эпизод его жизни предопределил негативное отношение к украинцам на всю оставшуюся жизнь. Он с негодованием рассказывал мне: «Представляешь, в моей части было двенадцать сержантских должностей и служили сорок хохлов». Лицо его краснело от возмущения при последующем вопросе: «И что ты думаешь?
