Площадь была забита народом. Разношерстная толпа заполнила ее от края до края, выплеснулась на крыши домов. В редком окне не торчало двух-трех голов жадных зрителей.
Жители славного города Гутора – столицы Восточного королевства – любили зрелища. И нет зрелища более чарующего, чем казнь, – разумеется, если эта казнь не твоя. Да и казнили сегодня не каких-нибудь татей лесных. Кого этим удивишь? А двух не самых безызвестных вельмож королевства.
В центре площади, заполненной бушующим людским морем, высился квадратный деревянный помост, где должна была совершиться расправа. Посредине эшафота находилась наковальня. Позади нее возвышались два столба, вершины которых были соединены мощной перекладиной.
Когда на площадь вкатилась тюремная телега с двумя обреченными, толпа разразилась ликующими воплями. Телега, неотвратимо влекущая осужденных к месту казни, подверглась настоящему обстрелу гнилыми овощами, камнями и грязью. Один из ушлых торгашей даже заранее организовал продажу гнилых яблок. Когда еще доведется заполучить такое развлечение – безнаказанно метнуть гнилой плод в цельного графа. Изрядно досталось не только осужденным, но и ругающемуся вполголоса вознице.
Медленно громыхая по булыжникам площади, тюремная колымага доковыляла до эшафота и остановилась возле деревянной лестницы. Два палача выдернули понурых приговоренных из телеги и повели их на эшафот. Вслед за палачами на помост поднялись три королевских глашатая в черно-красных одеяниях с вышитым золотыми нитями королевским гербом – химерой. В руках двух из них поблескивали начищенной медью длинные трубы. Третий держал свиток, скрепленный королевской печатью.
Глашатаи с трубами встали по краям возле виселицы. Их третий собрат остановился в центре эшафота. Толпа заволновалась в предвкушении начала зрелища. Скрещенные алебарды кольца оцепления едва сдерживали беснующееся людское море.
Пронзительный звук медных труб разорвал воздух и поднялся ввысь, спугнув стаю голубей с парапета покатой крыши храма Творца. Едва трубы смолкли, глашатай в центре эшафота сломал королевскую печать и, развернув свиток, громко провозгласил приговор:
– Свидетельствуйте все собравшиеся здесь священную силу королевского правосудия! За заговор против королевской власти, мятеж и измену граф Агнар Монс и граф Гелон Рош-Брасс лишаются дворянского звания и приговариваются к подлой смерти через повешение, как надлежит казнить всех разбойников и убийц. Весь род предателей лишается всех дворянских прав, земель и прочего имущества. И изгоняется из королевства без права на возвращение. А кто вернется, будет бит плетьми и вновь выдворен вон.
Свернув указ, глашатай взмахнул рукой. На эшафот вынесли два щита, украшенных гербами графов Монса и Рош-Брасса, и два лишенных ножен рыцарских меча. Один из палачей взял в руки кузнечную кувалду. Несколько ударов – и обломки гербовых щитов и мечей полетели к подножию эшафота.
Приговоренных подвели к виселице и накинули им на шеи веревочные петли. На эшафот поднялся священник Творца и прочитал короткую молитву. Толпа затаила дыхание. Один из палачей подошел к едва заметному железному рычагу. И, поплевав на ладони, резко дернул его. Люк в центре помоста распахнулся, приговоренные рухнули и забились в петлях, а в небеса летели жадные крики толпы.
За окном было по-весеннему солнечно и тепло.
Солнечный луч сверкнул на россыпи драгоценных камней золотой короны, лежащей на пачке изученных докладов. Все попытки ветра, порывами пробивающегося из раскрытого настежь окна, разметать мои бумаги по столу оканчивались неудачей. Хоть какая-то польза от этой драгоценной железки.
Скоро будет год с того времени, как моя жизнь круто повернулась. Видит Творец, я не желал для себя короны! Мне и так неплохо жилось. Племянник короля, не особо отягощенный «службой на благо родного королевства». Беззаботное будущее представлялось в самых радужных красках.
