Все было серо. Присутствовал один лишь только скудный быт. Одинаковые движения, «заезженные» траектории. В общем, жизнь была скованна до невозможности. И лишь только ночью, когда Алана была предана самой себе, словно ветром раздуваемые угасающие угольки, в ее голове начинали жить мечты. Смелость их уносили ее, такой не похожий на сегодняшний, образ в совершенно далекие и неизвестные края. В душе начинал цвести сад, что благоухал и пульсировал жизнью. В ней будто томилась энергия, которой еще не время было проявляться. Она чувствовала угрозу, всепожирающие взгляды, напряженность. Инстинкт повелевал ей не искушать судьбу. Она знала, будто чувствовала, что однажды все изменится.
Свет луны освещал растаявшее тело девушки, от того только сейчас можно было увидеть эту невероятную женственность: мягкие красивые изгибы, длинные волосы, что реками стекали с ее головы на пастель. Черты ее лица так молоды и безупречны.
За окнами в лесах завывали волки, придавая зелени пугающего волнения. Полная луна являлась мудрым ликом глубокого темно-синего неба. Какое-то волшебство пронизывало и этот лес, и небо, и эти ветхие домишки, что были раскинуты неподалеку друг от друга. Было тихо, спокойно. Спали все, кроме тех, кто следил за кострами, без умолку трещавшими посреди хижин.
Деревня Житовка. Так ее нарекли люди, жившие здесь. Прошло не мало лет с тех пор, как их предки сбежали от войн и последовавших за ними разрушительных катаклизмов в эти леса. Города превратились в руины. Многие мегаполисы были поглощены землёй после серий мощнейших землетрясений. Какие-то континенты ушли под воду. В общем, было стёрто всё, к чему человечество когда-то смогло прийти. Замолкло вещание всех частот и радиоволн. Никакого виртуального или иного мира. Лишь жестокая реальность. Очертания самой Земли, её линии, что делили сушу и воду, горные хребты и лесные массивы, острова – поменялись. Наступило новейшее время. Люди словно одичали и деградировали. Отсутствовало стремления восполнить утерянное. Полная анархия. За многие годы без того маленькое население этой деревни уменьшилось в разы.
Алана была жительницей этого селения. Она знала об утерянной цивилизации лишь с рассказов передаваемых из уст в уста из поколения в поколения и с изображений на немногих сохранившихся изображениях в книгах. Алана росла и менялась. И была не тронута лишь благодаря своим родителям, что усердно оберегали ее от жаждущих молодого женского тела одичавших мужчин. Мать прятала ее в лохмотьях, отец везде следовал за ней по пятам. Он безумно боялся оставить ее одну. Мирон. Так звали отца Аланы. Высокий и крепкий мужчина следил за своим здоровьем и старался быть в хорошей форме, чтобы всегда и везде являться защитником своей семьи.
«Где-то должны быть еще люди… Не может ведь быть такого, чтоб на целой Земле остались только мы? Возможно, существует целый город, где люди живут по правилам и законам, где девушки могут спокойно гулять, одетые в красивые наряды… Там много детишек… Что ждет меня здесь?» – думала в очередной раз Алана, разглядывая фотографию с изображением набережной усыпанной ночными огнями города. Она восхищалась красотой созданной людьми, жившими до больших катаклизмов. Восхищалась тем, что существовала огромная система, в которой жили и развивались люди. Но жители Житовки теперь против любой системы, ведь она, в конце концов, по их мнению, и приводит к войне и к концу цивилизации. Нашлась стайка среди этого немногочисленного населения, которая решала чему быть, а чему не бывать на этом клочке земли. Компания мужчин среднего возраста. Уже не молодые, но еще не старики, что были против пожилых и женщин, которые помалкивали и со всем соглашались. Пугали, что только с ними они в безопасности. Там за пределами их земель радиационные зоны и мир опасных зверей. Отец Аланы ждал того дня, когда он лицом к лицу столкнется с опасностью исходящей от этой бандитской шайки. И этот день настал.
