Возвращение

Blake Crouch

Recursion

© Пузанов А., Кодряной П., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Посвящается Джеки

Время – это всего лишь память в процессе формирования.

Владимир Набоков[1]

2 ноября 2018 г.

«Форд Краун-Виктория» Барри Саттона останавливается в пожарном проезде у главного входа в По-билдинг. Небоскреб в стиле ар-деко[2] с подсветкой на стенах ослепительно белеет в темноте. Барри выскакивает из автомобиля, мчится по дорожке и через вращающиеся двери врывается в холл. Стук ботинок по мраморному полу разносится громким эхом. Ночной смотритель уже ждет у лифтов, держа один открытым.

– Какой этаж? – спрашивает Барри, вбегая в кабину.

– Сорок первый. Там направо и по коридору до конца.

– Сейчас прибудет подкрепление. Скажите, пусть держатся сзади и ждут сигнала.

Лифт резво, совсем не по возрасту здания, устремляется вверх. У Барри тут же закладывает уши. Когда двери наконец раскрываются, он бросается бегом мимо вывески юридической фирмы по ковровой дорожке. Кое-где горит свет, но большей частью этаж погружен во тьму. За спиной остаются безмолвные кабинеты, конференц-зал, столовая, библиотека… Наконец коридор приводит к приемной, соединенной с самым большим офисом.

В тусклом свете все кажется серым. Необъятный стол красного дерева завален папками и бумагами. На другом, круглом, блокноты и кружки с остывшим, горько пахнущим кофе. На барной стойке исключительно выдержанный виски «Макаллан». В дальнем углу тихонько гудит аэратором аквариум, в переливающейся воде плавают маленькая акула и несколько тропических рыбок.

Приближаясь к застекленным дверям, Барри переводит телефон в беззвучный режим и снимает обувь. Затем осторожно берется за ручку, открывает створку и выскальзывает на террасу.

Небоскребы Верхнего Вест-Сайда таинственно светятся за пеленой тумана. Громкий голос города, не смолкающий и ночью, звучит совсем рядом – автомобильные гудки эхом отражаются от стен, вдалеке пронзительные сирены «Скорой» несутся к месту какой-то другой трагедии. До шпиля здания футов пятьдесят, не больше – он вздымается в вышине короной из стекла и металла, венчающей готическое завершение башни.

Женщина сидит возле видавший виды горгульи[3], спиной к Барри, буквально в пяти шагах, свесив ноги вниз. Он начинает продвигаться к ней по сырой плитке. Носки тут же становятся мокрыми. Еще немного – и он сможет оттащить самоубийцу от края. Она даже не успеет…

– Ваш одеколон, – произносит женщина, не оглядываясь. – Я чувствую запах.

Барри замирает. Она поворачивается:

– Еще шаг, и я прыгну.

При таком освещении сложно сказать наверняка, но на вид ей около сорока. Темный блейзер, юбка в тон. Сидит здесь, похоже, долго – прическа во влажном воздухе потеряла форму.

– Кто вы? – спрашивает женщина.

– Барри Саттон, детектив центрального отдела ограблений, полиция Нью-Йорка.

– Ограблений?..

– Я оказался ближе всего. Как вас зовут?

– Энн Восс Питерс.

– Можно называть вас Энн?

– Конечно.

– Есть кто-нибудь, кого я могу вызвать сюда для вас?

Она качает головой.

– Я перейду вон туда, чтобы вам не нужно было выворачивать шею.

Барри обходит женщину по дуге и тоже приближается к парапету, оказываясь буквально в паре шагов от нее.

– Ну, я вас слушаю, – говорит женщина.

– Простите?

– Разве вы не должны меня отговаривать? Давайте сразу с козырей.

Барри еще в лифте решил, что́ скажет, припомнив подготовку по работе с самоубийцами. Однако прямо сейчас заранее отрепетированная речь начинает казаться сомнительной. Единственное, в чем Барри уверен, – что ноги у него застыли, как ледышки.

– Я понимаю, сейчас вам кажется, что никакой надежды нет, но это временное отчаяние, оно пройдет.