Смотри – уходят к звездам корабли
Со дна, где тиной правит мутный бес.
Ничто, ничто не стоило Земли,
Ничто, ничто не стоит и небес.
К. Арбенин
Бен чувствовал себя слегка неуютно. Да какое там слегка! Что кривить душой перед самим собою – ужасно неуютно. Но решение принято, и отступать поздно. Если отступит – никогда себе не простит.
На экранах обзора переливалась молочно-кровавая полоса облаков. Шаттл завершил еще один виток, и из-за горизонта вынырнул колышущийся шар красного пламени, будто круглый костер в небе. Шар пополз вверх, а Бен вглядывался вниз. Сквозь разрывы в облаках были видны материки дневной стороны, местами зелено-фиолетовые из-за характерного цвета растительности, местами оранжевые от песков. Между материками плескались синие океаны. Внимание Бена привлекло мертвенно-желтоватое пятно у самой границы дня и ночи, но он не успел спросить, что это, челнок вновь нырнул в темноту. Темнота не была абсолютной: там и сям сияли электрическими огнями города, рудники, светились меж ними ниточки трасс, словно паутина. Чем глубже в ночь, тем реже становилась паутина, пока не истаяла вовсе; краткий полет через кромешную мглу, и вновь засветились артерии и капилляры цивилизации. Новый виток.
Шестеро шитанн возвращались домой. И он, Бен Райт – с ними.
Он подошел к капитану, как только узнал, что «Ийон Тихий» направляется к Раю, и попросил об отпуске. Хотя бы за свой счет.
– Райт, это не турпоездка, – нахмурился Гржельчик. – Мы на службе. И ты тоже. Осматривать достопримечательности чужих планет будем на пенсии.
– Кэп, на всей этой планете только одна достопримечательность. Я хочу найти Эйззу. Она мне очень нужна.
Капитан покачал головой.
– Я-то думал, это у тебя прошло.
– Это никогда не пройдет! Мне плохо без нее, кэп. Я думаю о ней каждый день, каждый час. Я люблю ее, – признался он.
– А она? – взгляд Гржельчика был печальным, а интонация – скептической.
– Я должен с ней встретиться, кэп. Дайте мне немного времени. Я поговорю с ней и с ее кланом. Я хочу на ней жениться. Вопрос жизни и смерти!
– Неделя, – проскрипел Гржельчик после долгой паузы. – «Ийон» будет здесь неделю. Не успеешь со своим вопросом жизни и смерти – ждать не сможем, – он вздохнул и добавил совсем по-другому: – Смотри, поаккуратней там. Шшерцы живут по-своему, обычаи у них непохожие, приличия иные. Не лезь на рожон.
Аддарекх отнесся к известию, что они едут всемером, с одобрением.
– Решился? Молодец. Не переживай, я тебе все объясню, сведу со стражами, схему нарисую. Потом поеду к своим, а через несколько дней встретимся, похвастаемся успехами.
– Не страшно? – подначил его Шшагил Хот. – У нас ведь не так, как на Земле. На каждом шагу – зубастые вампиры. Посмотришь косо – цап за шею, и кранты.
– Нечего меня пугать! – буркнул он.
– И правда, нечего, – поддержал Аддарекх. – Кетреййи, те могут от большого ума с чужаком подраться, если их завести. А шитанн тебя не обидят. Держи свою цепочку на виду, – он дотронулся до крестика Бена, – никто и не подойдет.
– Только крест с нее сними, – посоветовал Шшагил. – Не дразни, не любят у нас этого.
– Это символ моей веры! – вскинулся Бен. – И мне плевать, что у вас любят, а что нет. Я его не сниму.
– Тогда под герру спрячь, – Шшагил был практичен. – Или под эту вашу, как ее? Чтоб цепочку видели, а крестик – нет.
Бен фыркнул. Однако подобрал одежду именно с таким воротом, который скрывал крест, выставляя на обозрение цепочку.
Последний виток. Челнок шел на посадку. Аддарекх положил руку на плечо Бену. Шитанн тоже волнуется. Все они волнуются. Как там оно, дома? Чем встретит родина после долгого перерыва? И все же их волнение рядом не стояло с его мандражом.
