Мелькают сосны, ели, дубы, осины. Вот уже несколько суток скачет отряд Гвардии Красных по сибирским степям да лесам, бить врагов советской власти – защитников Российской Империи.
Скот разбрелся по лугам, пастух в тени спокойно видит чудный сон. Но вдруг заслышал стук копыт, и сон исчез. Сотни коней тревожили землю своим галопом, неся на своих спинах торопливых всадников к его селу:
– Беда пришла! Черти окаянные! – закричал пастух, вмиг поднявшись с земли, кинувшись, бежать в свою деревню.
А тем временем Красная дивизия вошла в село и разбрелись «красны молодцы» по избам да дворам в принудительном порядке оброк с крестьян собирать, велели всю скотину да продовольствие на центральную площадь вывозить, чтоб в дороге бойцы за знамя красное были сыты и довольны, а кто приказа сего ослушаться посмеет, тому головы не сносить.
Вот уж площадь ломится от яств, скота да дичи. Все, что нажито было, крестьяне отдают – за жизнь собственную да жизнь детей своих откупаются.
Вон, погляди, Степан Дмитриевич обоз везет и скотину свою погоняет. Видит Степан Дмитриевич, на площади-то яблоку негде упасть, деревенские с красными перемешались, коровы – во всю голову мычат, овцы – блеют, петухи- кричат, куры -кудахчут, прям ярмарка продовольственная, выбирай, что душе угодно. Да только базар тот не для прибыли сельчан предназначен, а для их разорения и голоду. Вот подогнал Степан Дмитриевич свою телегу и поставил рядом с другими, такими же повозками, как у него:
– Вот что, – заявил он во всеуслышание, – отдаю я вам все, что есть у меня, – обратился он к красному командиру. – Дети мои, а у меня их шестеро, зиму голодать будут. Самому младшему и месяца нет, как же без молока он выживет? – разводя руками, спросил у старшины Степан Дмитриевич. – Вот, возьмите и обоз, и кур, и поросят, а буренку не отдам, не выжить нам без нее.
– Ах, ты, паскуда! Коровы для красной гвардии пожалел? Предатель! Все видели и слышали изменщика, который белым помочь решил, а нас продовольствия лишить.
Не успел Степан Дмитриевич и словам обмолвиться, как смертельная пуля настигла его. Народ от ужаса замер, а командир продолжал:
– И так будет с каждым, кто приказа ослушаться посмеет, – обвел он взором толпу. – А дети, мужика этого, с минуты этой – враги народа!
Вчера была война. Сегодня же июнь 1945 года.
Ах! Какой покой, какое умиротворение, и как радостно жить без страха и ужаса проклятой войны, под мирным небом над головой. Москва цвела и преображалась. Исчезли с улиц баррикады, убраны мешки с песком, с окон сняты бумажные полоски, больше не слышен вой воздушной тревоги, он сменился на чудную музыку, доносящуюся с пластинок патефона. На лицах людей сияла надежда. Ложная надежда….
– Саня! – окликнул мужской голос молодого человека, идущего по мостовой. – Куда спешишь?
– Сегодня сдача экзамена в Летное. Буду ПС пилотировать! – Радостно крикнул Саша, вдогонку товарищу.
– У тебя все получится! Ты ж герой! Всю войну в небе, словно орел парил. – Парень раскинул руки по сторонам, изображая то ли птицу, то ли самолет. – Удачи! – крикнул он, взмахнув рукой на прощание.
– Спасибо! -крикнул Саня вдогонку исчезающему другу.
Александру было двадцать шесть. Он был военным летчиком. Небо было его стихией, детской мечтой. И сейчас, когда война осталась в прошлом, ему хотелось сидеть за штурвалом гражданского самолета, чтоб каждый соотечественник его огромной Родины, которую он защищал ценой собственной жизни, смог вместе с ним подняться над облаками. В это утро он был счастлив. Саша полностью был уверен в своих силах, и знал, что у него все получится. Внезапно женский крик вывел его из экзальтированных размышлений. На другой стороне улицы подросток пытался выхватить у девушки из рук сумку. Вмиг Александр оказался около злоумышленника. Он схватил хулигана за ухо и с такой силой вывернул его, что мальчуган от боли вскрикнул, выпустив из рук желанную добычу.
