Вовка и Шурик лежали спинами на горячем песке и смотрели, как в лазурном небе плыли белые облака. Тихое блаженство плавилось в полуденной тишине, прерываемой резкими криками чаек. Остров, наполовину заросший ивняком, куда они забрались чтобы половить ельцов на перекате, был безлюден и дик. Здесь редко появлялся кто-либо. Деревенские пацаны ловили рыбу с берега, там же и купались. Разве что рыбаки изредка заводили с острова невод и потом вытягивали на отмель тяжелую сеть. Какой только рыбы там не было. Здоровенные, как алюминиевые подносы, лещи, толстенные язи, похожие на торпеды жерехи, головастые голавли, зубастые судаки. И прекрасная рыба стерлядь, из которой уха получалась мутная, словно забелённая молоком, но удивительно вкусная. Были там полосатые окуни и желтоглазые сороги, носатые подусты, плоская, как оладьи, сопа.
Тогда, в 60-е годы уже теперь прошлого века в Вятке рыбы было много. Мальчишки с берега в проводку ловили подъязков, чехонь и уклейку, насаживая на крючки мух и мотыльков ручейника. А на перекатах ельцы, как сумасшедшие клевали на червя и на тесто.
– Смотри какое облако, – Вовка ткнул пальцем в небо, – на дракона похоже.
– Ага, – Шурик повернул голову, – интересно, драконы жили когда-нибудь или все это выдумки.
Горожанин Вовка, приехавший в гости к бабушке, снисходительно улыбнулся, глядя на своего деревенского одногодка:
– Ящеры жили на земле миллионы лет назад. Ну, ты деревня.
– Да я не про ящеров, а про драконов спрашиваю, – Шурик приподнялся и сел, по-турецки скрестив ноги, – это же существа фантастические. Они, наверное, разумом обладали.
– Ну, да, – Вовка снова ехидно заулыбался, – они алгебру изучали и историю древнего мира, чтобы познакомиться со своими прародителями – дикими ящерами тираннозаврами. Те еще твари были. А вот ваша деревня произошла от птеродактилей.
– Почему это? – Шурик сердито посмотрел на приятеля.
– У вас тут фамилия Доровские часто встречается. Доро – птеро. Доровские – Птеродактилевы. Похоже звучит.
– А у вас в городе народ от хорьков произошел. Такие же вонючки, – Шурик радостно оскалился, – а ты лично произошел от макаки. Дать тебе по заднице доской пару раз, чтобы покраснела – будешь, как натуральная макака. Один в один.
– Это у павианов же задницы красные, деревня, а у макак вроде бы нет. Твой то род от курицы пошел – Вовка рассмеялся, – вон у тебя ноги какие голенастые, как у вашего петуха.
Друзья начали перекидываться репликами о происхождении своего визави. Несли несусветную чушь и ржали, как кони, от своих дурацких выдумок. Потом одновременно вскочили и, с криком пробежав по песку, прыгнули в воду. Течением их понесло вдоль острова. Потревоженные чайки противно кричали и пикировали на пловцов. В самом конце острова они выскочили на берег, вернулись на то место, где загорали, снова кинулись в воду и повторили проплыв. Как это приятно, раскинув руки и набрав полную грудь воздуха, плыть по течению лёжа на поверхности воды и почти не шевелясь.
Накупавшись вдоволь, снова упали на палевый речной песок.
– Погляди, что за штукенция, – Шурик, выкопавший в песке ямку, вытащил из нее на свет божий позеленевшую от времени кость.
– Не знаю, – Вовка с интересом взял находку в руки, – похоже на позвонок какого-то животного. Здоровый какой. Намного больше человеческого.
– Бык, наверное, какой-нибудь древний, – Шурик смотрел на позвонок, склонив набок голову, словно примеривая его к Вовкиной фигуре, – здоровый был бычина, хорошо, что сейчас такие не живут. Вон, колхозный бык – то ещё страшилище. Пацаны его за километр обходят, после того как он Сеньку Ложкина чуть рогами не запорол. А это вообще, видать, была зверюга кошмарная, – Шурик подмигнул приятелю, – если бы ты его увидел вживую, сразу бы в штаны наложил.
