В комнатушке под лестницей было мрачно – единственное узкое окно закрывала плотная штора, почти не пропуская солнечного света, а стоявшая на столе лампа практически догорела, и заправлять ее никто не спешил – и тесно. Если бы хозяин трактира сподобился разобрать хлам, щедро наваленный на половину стола, одно из двух кресел и в свободный угол, находиться здесь было бы куда приятнее, но к бардаку он относился философски, рассуждая, что в хозяйственные помещения посторонним все равно заходить не надо.
Впрочем, оставшееся кресло и половина стола выглядели вполне пристойно, отведенные, по всей видимости, деловым переговорам – вот как сейчас.
– Как же вы редко все-таки к нам заезжаете, госпожа Ная, – сокрушенно поцокал языком трактирщик. – Загляните через пару недель, к осенним праздникам, а? О деньгах не беспокойтесь, договоримся!
Ная потянулась и принялась «склевывать» двумя пальцами лежащие на столе монетки. Выступать здесь она любила: трактир был солидным, столичным, с отдельной сценой для музыкантов и небольшой комнаткой, в которой можно было бросить вещи и переодеться. Еще одну, в самом неприметном углу, хозяин выделил себе под кабинет, чтобы не обсуждать дела на глазах у посетителей, чем часто грешили придорожные заведения. Правда, судя по всему, чаще его использовали как кладовку для хранения особо ценных сердцу предметов, которые не получалось доверить служанке.
–Увы, ближайший год я собираюсь провести в родном королевстве, – Ная сунула кошелек в сумку и сочувственно улыбнулась. – В Лангрии меня ждет постоянная работа, и вряд ли кто-то сможет сделать предложение лучше. Да и неспокойно у вас.
– А у вас будто лучше! По ту сторону хребта как будто два королевства вместо одного, и у каждого свои условия и пошлины! Да все мои поставщики еще лет десять назад, как ваши принц с королем по разным углам королевства засели, цены задрали, – раздосадовано вздохнул владелец. – Да и Лангрия эта… тот еще рассадник воров.
– Это вам шпионы рассказали? – рассмеялась Ная, поднимаясь и закидывая на плечо сумку. – Там спокойно. Что в прошлый мой приезд было, что сейчас. У меня подруга – хозяйка подобного заведения, кстати, и дела у нее идут весьма бойко.
– Подруге я, конечно, не конкурент, но вы все равно подумайте, а?
Он хотел сказать что-то еще, но из-за двери донеслись повышенные голоса, грохот мебели и звон разбившейся тарелки. Последней каплей стал короткий визг служанки, и владелец не выдержал такого надругательства над трактиром, в два шага дошел до двери и выглянул в зал. Мужчиной он был крупным и серьезным, на такого посмотришь – все желание шутить и балагурить пропадает, и обычно этого хватало, чтобы успокоить зарвавшихся.
Ворвавшиеся в кабинет голоса, однако, умолкать не собирались, и стали только громче. Заинтригованная Ная не удержалась и выглянула из-под руки владельца, которому уже жаловалась перепуганная служанка. Все оказалось с одной стороны весьма прозаично, с другой – занятно.
Поддавшись на обещание градоправителя о льготах, владелец трактира раз в неделю устраивал благотворительные обеды: после полудня, когда все уважаемые господа отобедают и разбредутся по делам, в зале накрывали несколько столов для нуждающихся. Пускали, конечно, не всех, смотрели, чтобы посетитель хоть на человека был похож, а не на мусорную кучу, и всего на пару часов, в промежуток между обеденным и вечерним ажиотажем, но интерес такая акция вызывала.
Что-то похожее произошло и сейчас: бродяга забрел перекусить в отведенное время, но не успел даже устроиться за столом, как компания молодых людей начала его задирать, попутно предъявляя претензии служанке. Зачем, мол, пускаете всякое отребье, когда они, такие красивые и благородные, изволят почтить своим вниманием эту дыру… Один из благородных и грохнул демонстративно тарелку об пол, после чего вцепился в несчастного бродягу. Так и держал за грудки, не собираясь отпускать, и выговаривал ему что-то явно оскорбительное. Мужчина не сопротивлялся, но спину Наи словно обдало холодком.
