На дворе стояло прекрасное время года – осень, середина сентября. Было еще тепло, деревья понемногу начинали желтеть и краснеть, словно стыдясь своей предстоящей наготы. Воздух по утрам дрожал от своей прозрачности, переливался всеми цветами радуги и, несмотря на резко увеличившийся поток автомобилей в городе и утренние пробки, был даже ещё и свеж.
Мария Графинова любила это время года, её тонкая поэтическая душа каждый раз умирала и возрождалась от умиления, глядя на это природное великолепие. В свои «около пятидесяти» она не разучилась замечать прекрасное вокруг себя, чувствовала и понимала людей, радовалась и грустила, как пятнадцатилетняя девочка, догадываясь, что не соответствует душой своему биологическому возрасту. Ее приводили в восторг даже увядающие цветы, которые сидели в клумбах, всё ещё сохраняя свой цвет и создавая при солнечной погоде эффект продолжающегося лета.
Ей редко выпадала возможность полюбоваться на окружающую среду, потому что работала она много и часто, бо́льшую часть суток проводя в помещении при искусственном освещении, давно не была на море и не медитировала под шум прибоя. Дочки её уже были взрослыми, обе получили хорошее образование, работали на приличных должностях и радовали мать своими успехами. Несмотря на это, в последнее время она чувствовала себя уставшей, словно загнанной в угол. Организм пока ещё сопротивлялся возрастным изменениям, но часто мучили головные боли, спина то и дело напоминала о хроническом остеохондрозе, плюс ко всему началась обычная затяжная депрессия, спровоцированная конфликтами на работе, бытовой суетой и полным отсутствием личной жизни. Машка тянулась из последних сил, не хотелось подводить, как обычно, людей на работе, да и подзаработать бы не мешало (у Ланы, старшей дочи, день рождения послезавтра… и подарок ещё не купила… и маникюр не сделала… эх…).
Гром грянул, как всегда, неожиданно. Накануне дня рождения Ланки у Марии был выходной. Она уже с утра почувствовала себя плохо, началась мигрень, подташнивало, к вечеру состояние ухудшилось, поднялось давление. Головная боль не проходила, Машка валялась с повязкой на голове и тихо постанывала. Организм еле выдерживал напряжение, давление не спадало, по телу бегали мурашки, началась легкая дрожь в коленках, и Машка запаниковала. Лана не оставляла мать ни на минуту, сидела рядом и держала её за руку, сочувственно вздыхая, периодически мерила ей давление, но состояние не улучшалось, и дочка решила вызвать «скорую».
Близился вечер, с работы пришла младшенькая – Ириша. Девочки сориентировались, собрали вещи в больницу на всякий случай.
И случай не замедлил наступить. «Скорая» приехала быстро, вердикт оказался печальным: давление 200/110, спазмы, головокружение. Дома оставаться не рекомендовали, напихали в рот кучу таблеток, сделали укол, немного сбили давление и повезли в больницу. Машка тряслась в «скорой» и чуть не плакала: называется, сделала подарок родной дочери на день рождения…
С этого дня началась Машкина география по городским больницам. В первой пролежала неделю – результат нулевой: все анализы хорошие… а давление держится… жизнь на таблетках продолжается. Мария старалась не унывать, но уставший организм словно разучился в одночасье радоваться жизни, поэтому через неделю сестра Наталья забрала тоскующую Машу из городской больницы в свою частную клинику, где был стационар.
Вот это были условия! Следующая неделя, состоящая из новых анализов, нового обследования, хорошей кухни, добросердечного отношения персонала, завершилась-таки переездом домой, потому что не знает лечащий врач, чем ещё можно полечить эту интересную женщину. Анализы снова хорошие, внешний вид ещё вполне, но давление по-прежнему прыгает и организм временами трясёт, видимо, он сопротивляется Машкиному выходу на работу.
