Две женщины сидели в мягких креслах, обтянутых белой кожей. Их
разделял стол из прессованной стружки, на котором бесторядочными
кучами высились стопки исписанной бумаги. Кресла появились здесь по
настоянию главного редактора, вероятно, чтобы произвести
впечатление на гостью. Шефа не волновало, как роскошные сидения
будут смотреться в скромном кабинете журналистки газеты «Республика
сегодня», которое слыло едва ли не оппозиционным изданием.
Насколько вообще возможна оппозиция в стране, столь горячо
сплоченной в любви к Верховному правителю.
«Н-да», – оценила старания начальства хозяйка, наблюдая за
выражением лица визави.
Женщина явно привыкла к комфорту, здесь же было душно, пахло
пыльной бумагой, глаза резал слишком яркий свет – перед визитом две
сгоревшие лампы заменили новыми. Стены в комнате были закрыты
гипсокартоном унылого серо-голубого цвета – технология позапрошлого
века, такие еще используют в дешевых офисных центрах, больницах и
административных зданиях.
Хозяйку зовут Полли Мейсон, здесь работали ее муж и дядя. Они с
гостьей не походили друг на друга, как телевышка не походит на
спелую грушу. Журналистка – высокая худощавая блондинка лет сорока
пяти – предпочитала костюмы мужского кроя. Из-за особого фасона
юбки на нее несколько раз подавали в суд. Однако юристы газеты
выиграли все процессы. Единственная журналистка издания по-прежнему
красовалась в серо-голубой, под цвет глаз, юбке, похожей на брюки.
Злые языки трепали, будто есть серьезные причины, по которым третья
власть опасается связываться с газетой, известной громкими
разоблачениями. Как бы то ни было, судьи раз за разом признавали
нижнюю часть костюма миссис Полли допустимым предметом одежды для
ношения особой женского пола в публичном месте.
Гостью смело можно было сдать на выставку «Женщины нашего
острова». Типичный экспонат – фигуристая блондинка в платье
локального дизайнера из лилового шелка, в ушах местный талисман –
четырехлистник с искрящимися бриллиантами. Правда, украшения
патриотичны лишь по форме – серьги от старого ювелирного дома с
материка, обручальное кольцо выпустил известный австралийский
бренд.
От чая женщина отказалась и сама предложила перейти к делу.
Тонкие губы Полли растянулись в улыбке, худые бледные пальцы мягко
положили черный диктофон на самую маленькую стопку бумаг.
– Вы готовы?
Собеседница решительно кивнула, камень на сережке ярко блеснул,
поймав единственный лучик выглянувшего из-за туч солнца. Хозяйка
кабинета встала, чтобы задернуть серые жалюзи.
– Тогда начнем, – вернувшись в кресло, предложила она.
Получив одобрительный кивок, она улыбнулась и щелкнула длинным
розовым ногтем по большой круглой кнопке, загорелась лампочка.
– Меня зовут Полли Мейсон, я беру интервью у Ирен Сондер в
рамках журналистского расследования «Женщины Благословенной
Республики». Все верно?
– Да.
– Начну с главного: мы думаем, что ваш муж виновен в печальной
судьбе дочери.
– Вы ошибаетесь.
Журналистка откинулась на спинку кресла и снова мягко
улыбнулась.
– Миссис Ирен, я понимаю, вам нелегко признаться. Подобные
методы официально запрещены, поэтому семьи давят и…
– Я пришла без согласия семьи, – перебила она, резко
выпрямляясь.
– Вот как?
– Да. Никто на меня не давит.
– И вы утверждаете, что не пытались насильно выдать дочь за
мистера Картера?
– Никоим образом.
– Как тогда вы объясните это?
Полли выложила фотографию на свободную часть стола. На нечетком
зернистом снимке вполне можно было различить роскошный зал древнего
готического храма с хорошо узнаваемым веерным сводом,
величественную спину отца Мура и пару новобрачных – мрачного жениха
в черном костюме и заплаканную невесту в повседневном хлопковом
платье, расшитом незабудками.
