Убирая с подбородка лезвием белоснежную пену, Матвей Кораблев безуспешно пытался вспомнить сон, который, по его мнению, мог стать причиной его нынешнего состояния. Не испытал он той радости пробуждения, которая бывает после хорошего отдыха рядом с красивой женой и в отсутствие глобальных проблем. Не было того восторга, который всегда охватывал Матвея, когда сквозь открытую балконную дверь, с порывом утреннего ветерка, надувающим парусом тюлевую занавеску, врывались в комнату запах весны и шум улицы. Вместо этого были тупая боль в затылке, апатия и странная тревога.
«Может, перестарался вчера с водочкой? – подумал он. – Хотя вряд ли. Выпил чисто символически».
Накануне, в воскресенье, отметили досрочное присвоение Матвею капитана. Выезжали всей группой на природу. Жен не брали, не приветствовал этого шеф.
Закончив бриться, Матвей набрал пригоршню холодной воды и несколько раз плеснул в лицо. Щеки порозовели. Однако глаза все равно оставались усталыми. Он повернул голову слегка влево, потом вправо. Отражение в зеркале светловолосого молодого мужчины с серыми глазами, прямым носом и волевым подбородком повторило это движение с точностью до наоборот.
– Весенняя хандра, брат! – улыбнулся Матвей своему отражению. – Говорил тебе, витамины кушать надо. После зимы ой как полезно. Так ведь не слушал! Оттого и депрессняк теперь…
– Ты с кем там разговариваешь? – раздался из-за дверей голос Ирины.
– С домовым. – Кораблев провел по мокрым, торчащим ежиком волосам ладонью, накинул на мускулистое тело махровый халат и вышел.
Иришка колдовала над кофеваркой. На столе уже стояла чашка с чаем для Матвея. Он редко баловал себя по утрам кофе, считая его нездоровым напитком. При его нагрузках на сердце это уже перебор.
Кораблев сел на табурет. Ирина выставила перед ним тарелку с яичницей, обильно пересыпанную зеленью.
– Салат будешь?
Матвей покачал головой, невольно вспомнив про сделанное в ванной самому себе замечание по поводу витаминов, и стал есть.
– Когда вернешься? – Ирина замерла в ожидании ответа.
Матвей отломил кусочек хлеба, забросил в рот и поднял на супругу глаза:
– Никогда.
– Я серьезно, – она надула губки.
Кораблев невольно залюбовался женой. Кареглазая, с роскошными рыжими волосами, она была необычайно хороша. Ирина преподавала в музыкальной школе, была на год моложе его, показалась совсем юной.
– А если серьезно – не знаю. – Он подцепил сразу целиком яйцо. На полпути ко рту оно свесилось с вилки, желток вдруг скатился на стол и растекся.
– Поросенок! – Ира взяла полотенце.
Матвей отстранился. Когда она стала протирать стол, он чмокнул ее в запястье.
– Ты на следующие выходные дома будешь? – возобновила допрос жена.
– Не знаю, – Матвей отодвинул тарелку. – При моей работе загадывать нельзя.
– Может, отпуск возьмешь? – споласкивая тряпку в раковине, Ирина сокрушенно вздохнула.
– Ты забыла, что не мы берем, а нам дают, – напомнил Кораблев. – А генерал обещал напряженное лето.
– Как я устала! – Ирина села напротив, взяла из вазочки печенье, с задумчивым видом надкусила. – И что за зверь такой ваш генерал? Посмотреть бы хоть одним глазком.
– Одним глазком? – словно эхо повторил Матвей. – Мне одноглазая жена не нужна.
Но Ирина уже не воспринимала его шутки.
– А мне муж приходящий не нужен, – бросила она в сердцах. – Живу как с любовником…
– Неужели есть опыт? – Кораблев насмешливо посмотрел на жену.
– Говорила мне мама… – Она отвернулась.
– Опять мама? – нахмурился он. – Так и живи с ней.
– Ладно, извини. – Иришка поставила локти на стол и запустила свои красивые пальчики в волосы.
Глядя на нее, Матвей вдруг снова почувствовал, как где-то в груди шевельнулось пушистым зверьком с когтистыми лапками нехорошее предчувствие.
