Юля
Опять эта школа. Собирать учебники. Заплетать косички… уже седьмой класс, а мне прически делает мама! Нет, я не против помощи, но мне уже тринадцать лет скоро, она и слушать не хочет, чтобы я сама делала себе прически. Иногда даже брат с папой помогают, когда у неё не получается и возникают дела. Я что-то своего рода маленькой принцессы… корону никогда не носила, а вот чувствовать себя любимой, это да. Пожалуй, я наверно живу в семье, где гармония, понимание и самое главное наши с братом родители слушают нас, а не делают вид, что родили и на этом хватит воспитания. У меня не было подобных понятий, как у многих одноклассников: мама и папа. Родители. И точка.
Если судить по вчерашним переговорам в общем чате Вконтакте, в классе моего брата будет новенький или новенькая. Никто так ничего толком не объяснил и даже вчера после первого сентября, тоже никто из учителей не был многословен в этом плане. Новый ученик будет. А какого пола неясно. Что ж, будем надеяться никакая-нибудь мегера, как многие старшеклассницы есть, только глазки построить моему брату и другим мальчикам. Ну, либо парнишка, какой-нибудь симпатичный и сто процентов мои одноклассницы начнут пускать слюни на него. Фи. Как это банально с одной стороны, а с другой ну какие могут быть мальчики в тринадцать-то лет? Мой лексикон не позволяет выражаться по-взрослому, но как говорит мой папа: «Те мысли и то пошлые!» Как-то так.
– Мам!
– Сейчас, погоди.
Я удрученно вздохнула, топая ножками сидя на стуле. Прошло больше пяти минут, я смотрела на часы. Моя мама всё никак косичку вторую не заплетет! Не как у всех, а с лентами! Не белыми, а синими! По-моему я одна в классе хожу в школу с бантиками… нет, я за прически, так и нужно, пусть иногда слышу хохот в сторону других девочек, мол, тебе в младшие классы надо, на что я всегда отвечаю: «А тебе пора на трассу работать». Сразу рот закрою. Если я не такая как все, не значит что молчать буду. Да и потом, обижать никто не станет, особенно зная, что у меня брат и папа те ещё великаны, как я их называю! Мы с мамой мышата по сравнению с ними. Что один, что второй породы гончих и высокие. Правда, у одного виски покрылись сединой, а у второго виски выбриты. Я в отражении зеркала увидела лицо брата – моя копия… глаза правда другого цвета, как у мамы: морской волны. Он выпрямился, зачесывая «короткий» русый панк, открывая лоб. А я помнила, что папа, наоборот, на лоб зачесывал.
– Ма-ам, ты опять чайник забыла поставить! – сонно ругался брат.
– К твоему сведенью, он давно горячий, – мягко упрекнула мама.
– Он остыл!
– Сестре чай налей тогда, а себе грей.
– Бу-бу, что вы бухтите? – пробасил папа, выходя справа от меня, шагая по лестнице. – Что не поделили?
– Ничего, – ответили мы в унисон и захихикали.
И так каждое утро. Неважно, в школу мы с братом собирались или папа на работу, одно и то же происходило. Я наконец-то поднялась со стула, целуя маму в щеку, подбегая к другому стулу. Кряхтя, забралась на него, пододвигая кружку чая и тарелку с омлетом. Брат ещё на рубашке пуговицы не застегнул, а на ходу пил и ел, что-то отвечая по телефону щелкая по кнопкам. Видимо сообщения летели. Скорее хотелось узнать, кто же всё-таки будет учиться с Максимом. Надеюсь, мальчик будет, а то девочек у них вагон!
Позавтракав, мы с братом собрались идти в школу. Мой портфель очень сильно выделялся. Надо было чёрно-белый покупать, нет же, я захотела «Розовую пантеру» и в подарок получила куртку, которую сейчас надела не застегивая, засучив рукава. Сентябрь нынче тёплый. Почему я так красиво говорю и правильно выражаю свои мысли? Потому что мама писатель. Возвращаясь с завода, домой, папа иногда получает от неё словесных тумаков, чтобы не выражался! Хех, наши родители – это чудики какие-то. Всегда нравилось наблюдать за ними. Поражаюсь, как им удалось столько лет жить вместе, ещё нас воспитывать при своём графике работы!
