Сеня Нолик уже битый час сидел на залитой жарким июльским солнцем веранде, и слушал рассказ своей бабушки Октябрины Семёновны о том, как в далёком одна тысяча девятьсот каком–то году на работе её наградили путёвкой в Геленджик, и как она впервые увидела море, и как испугалась проплывающей рядом с ней медузы. Он нервно барабанил пальцами по столу и украдкой посматривал на часы. Когда же она, наконец, закончит свою бесконечную историю! Но бабушка после воспоминаний о поездке на море сразу же перешла к следующей истории, которую он тоже слышал десяток раз, о том, как она узнала, что его мать бросила учёбу в техникуме и устроилась работать на завод, так как влюбилась в этого необразованного слесаря, это она про его отца. Конечно, бабушка его вкусно накормила, но он же не ради этого к ней приехал на самой первой электричке в свой выходной день. Справедливости ради надо заметить, с бабушкиным борщом не сравнится ни одно блюдо в скромной столовой проектного института, где он трудился. Но время шло, он пил уж третью чашку чая, ожидая, когда можно вклиниться в её монолог.
Бабушка на минуту замолчала, прислушиваясь к звукам на улице, и он, воспользовавшись долгожданной паузой, перешёл к делу:
– Ба, помнишь, у тебя в ящике с инструментами валялась железная трубка с пружинкой? У неё ещё на боку была гравировка на иностранном языке?
– Помню, – кивнула Октябрина Семёновна. – Это твой дед, когда они с …
– Где она? – бесцеремонно перебил её Сеня. – Я посмотрел, в ящике её нет. Ты ничего из него не выбрасывала?
– Я в него даже не заглядывала, – ответила бабушка и подозрительно посмотрела на него. – А зачем тебе она понадобилась?
– Надо, – коротко ответил он и, встав из-за стола, пошёл с веранды, на ходу бросив: – Пойду ещё раз посмотрю, может, не заметил.
– Зачем тебе, скажи на милость, вдруг понадобился старинный инструмент для извлечения пуль? Что за надобность такая в нём возникла? – ворчливо неслось ему вслед.
– Говорю, надо.
– Там она должна быть, кому она нужна! Смотри, осторожнее с ней, твой дед тогда всю ладонь в кровь сбил, когда на какую-то кнопку нажал неосторожно!
Сеня распахнул дверь в сарай, приставил к ней валявшееся рядом полено, и вновь склонился над ящиком, заполненным старым отработанным инструментом. Порывшись немного, он опрокинул его на деревянный пол и стал перекидывать высыпанный хлам из одной кучи в другую. Усердие его было вознаграждено. Серая грязная трубка выпала из клубка прилипшей к ней пакли, вся замотанная в обрывки разноцветных верёвок и проволоки.
Он аккуратно освободил её от посторонних предметов, нашёл более-менее чистую тряпку и протёр ею основную трубку, к которой по бокам крепились две тонкие трубки, загнутые под прямым углом и прикрепленные с обоих концов к тонким кольцам, которые охватывали с двух сторон мелкую тугую пружину на основной трубке. Прибор отдаленно напоминал русскую букву «Ф», или какой-то игрушечный арбалет. На боку ручки, среди глубоких коротких рисок, была тонкая гравировка, которую невозможно было прочитать невооружённым глазом, так как буквы были настолько мелкими, что сливались между собой. Дед говорил, что это очень старый инструмент и называл просто немыслимую дату его изготовления – начало шестнадцатого века. Таким приспособлением доставали пули и дробь из мягких частей тела человека. Сеню эта конструкция тогда не заинтересовала, но вчера вечером он в интернете увидел схематический рисунок такого же прибора, и приписку: « Старинный извлекатель пуль. Куплю за десять тысяч долларов. Расчет сразу». Сеня обрадовался такой неожиданной удаче. Вопрос с покупкой автомобиля, можно сказать, был решён. Он перевёл свою удачу в рубли, присвистнул от удовольствия и уже через час знал, какой марки машину себе купит. Он еле дождался утра и поехал в деревню к бабушке, надеясь, что столь ценную, как оказалось, вещь, она не выбросила на помойку.
