В оформлении обложки использована акварель П. А. Дейера «Уткина дача», усадьба З. П. Шаховской. 1840 г., хранящаяся в собрании Государственного музея истории Санкт-Петербурга
© А. В. Долгополов, 2 018
© А. В. Карпов, 2 018
© А. В. Черемисин, 2 018
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2018
Александр Карпов
Малая Охта: перекрестки поэзии и прозы
(вместо предисловия)
В Петербурге мы сойдемся снова…
О. Мандельштам
Небольшая река Оккервиль течет по северным районам Петербурга, впадая в реку Охту, которая, в свою очередь, сливается с полноводной Невой. Их берега образуют основную «географическую» границу Малой Охты. Это край нашего школьного детства и юности. Культурное пространство охтинского «междуречья» очень плотно насыщено событиями, персонажами, переплетениями судеб и жизненных путей. Кроме того, именно здесь по-особому ощущается преемственность веков и тысячелетий. Знаменитый Охтинский мыс, где сосредоточено множество археологически изученных памятников прошедших времен (от поселений эпохи неолита до шведских крепостей XVII в.), по праву стал именоваться «петербургской Троей»[1].
В меньшей степени, чем с главными этапами городской истории, но так же непосредственно и зримо, Малая Охта связана с российской поэзией и прозой. Знаменитые владельцы Уткиной дачи, построенной в конце XVIII в. вблизи слияния Охты и Оккервиля, – дворяне Полторацкие – общались с широким кругом литературно-художественной и интеллектуальной элиты рубежа XVIII–XIX столетий. Архитектор, создававший главный усадебный дом, до сих пор точно не установлен. Возможно, это был Джакомо Кваренги или Николай Львов[2]. Последний прославился не только как выдающийся зодчий, но и как художник-график: в частности, он иллюстрировал «Метаморфозы» Овидия и произведения Гавриила Державина, с которым был дружен, входя в литературный кружок, искавший новые пути отечественного стихосложения. Поэтические опыты и переводы Николая Львова менее известны, чем его многочисленные постройки, но отражают несомненный литературный талант и возвышенный эстетизм служителя многих муз.
В 1800-х–1820-х гг. усадьбой фактически управляла Агафоклея Марковна Полторацкая (Сухарева). Ее родная сестра Елизавета была женой Алексея Оленина, директора Публичной библиотеки и президента Императорской академии художеств. Их дочь, Анна Оленина, в которую был влюблен Пушкин, посещала Уткину дачу как загородный дом своей тетушки Агафоклеи. Один из визитов (1828 г.) отразился в дневнике Annette, где юная Оленина описала свое знакомство с молодым офицером (переросшее в дружбу), прогулку «по одной существующей аллее сада» и игру в кольца.
Навсегда вошла в «золотой век» русской поэзии и другая представительница этого знатного рода – Анна Керн (дочь Петра Марковича Полторацкого), еще одна пушкинская «дама сердца». Анна Петровна познакомилась с Пушкиным на одном из вечеров (1819 г.) у Олениных в их доме на набережной Фонтанки. Бывали ли она и Александр Сергеевич в доме Полторацких на берегу Оккервиля – достоверно не известно. Хотя на Охте, по крайней мере на Большой, Пушкин, несомненно, бывал. Впрочем, он никак не «поэтизировал» эти городские окраины. Лишь только традиционный промысел охтян – разведение коров и доставка молока в центральные районы столицы («с кувшином охтенка спешит») – отмечен в первой главе «Евгения Онегина» при описании морозного петербургского утра.
В конце 1828 г. Полторацкие продали «мызу Окорвель при двух реках»[3] княгине Зиновии Шаховской, впоследствии бывшей замужем (во втором браке) за статским советником и мировым судьей Василием Уткиным, от фамилии которого и образовалось общеупотребительное ныне название «Уткина дача». Еще совсем недавно полузаброшенная, неохраняемая и разоряемая, она наконец обрела защиту в лице Музея городской скульптуры, став его филиалом (2012 г.). Уже реализуется план мероприятий по реставрации построек и восстановлению парка;
