Вышивальщица. Книга первая. Топор Ларны

Фотограф Willyam Bradberry

Редактор Борис Демченко

Иллюстрации https://pixabay.com

© Оксана Борисовна Демченко, 2018

© Willyam Bradberry, фотографии, 2018

ISBN 978-5-4483-0119-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автор выражает благодарность ресурсу https://pixabay.com за возможность проиллюстрировать книгу. А еще моему папе – за терпеливую вычитку; и всем моим постоянным читателям за их поддержку и общение при работе над книгой

– А нитки бывают белыми?

– Всякое случается. Иди, не топчись на кочке. Болотник за пятку ухватит.

– Ты мне сказки-то не плети, не маленькая. Нет в мире болотников, есть дед Сомра. Только он спит и по мелочам не проявляет себя. Так что насчет ниток? Кимка, стой! Да что ж за напасть, ни слова толком…

Кимка уже во весь скок спасался от необходимости держать ответ. Мелькал рыжим беличьим хвостом в пестроте сочной зелени, забрызганной тенями. Шил её лучиком солнечной иголки – скреплял, плотнее сдвигал ветви, – и прятался в их лохматой гуще. Вот и нет его… Только стрекот вдали качнулся и отпрянул, с ветром укатился за дальний увал, в самое сердце топей дедушки Сомры.

– Эх ты… А еще друг! И не подкупай после орехами, ни единого ядрышка не приму! Понял ли?

А ему хоть кричи, хоть молчи. Умчался. Он сегодня взялся в белку играть. Вчера весь день прыгал бессловесным зайцем. Тоже, ловкач. Как будто я обычного косого от перекинутого Кимки не отличу. Уж всяко десять лет знакомы. Он – весь мой круг знакомств и есть, вот так гораздо вернее. Кимка, невидаль лесная, небыль хитроватая из Безвременного леса. Никому сюда нет прохода. И людям, и даже вырам, за опушку не заглянуть, земляники Кимкиной с прогалин, лиловым марником украшенных, не обобрать, а на чернику, что хоронится в глубине векового сосняка – так и не глянуть.

По какой такой великой нужде я среди запретного леса объявилась? Человек, да из самых обычных. Обычнее уже и некуда. Косица бурого цвета, невнятного. Глаза тоже карие, обыкновенные. Ни роста, ни стати, ни голоса. За что привечает? Может, ему скучно без приятельства? Так ведь еще и пригляд держит, год за годом, без отлучек и передыху… Спросите у Кимки сами – что да как, если хотите глянуть на беличий скок. Он ответов давать не желает. И всегда был таков, сколь бы вид свой ни менял…

Первый-то раз я его хорошо рассмотрела, он на кочке смирнехонько сидел. Благообразный он тогда явился. Пожилой, лукаво-кареглазый, и волосы серебрила седина. На коленях – ох ты, радость для дитяти – шапка валяной шерсти, да вся как есть земляникой полна. Аж черной, пахучей, всякая ягодина крупнее ногтя. Угостил, приветил, на опушку сам завел. А каким таким способом я в лес вошла, хотя тень его пересечь никто не в силах – это к Кимке… Он верно знает, но – молчит и того вернее.

– Кимка!

Теперь до ночи можно шуметь, все без толку. И не стану звать! Пусть хоть раз поймет, каково это – без ответов и без приветов…

Идти по лесу и огорчаться, свой нелепо растревоженный гнев хранить – дело неблагодарное. Лес сегодня ясен и весел. Шелестит, листьями плещет, с тетушкой тучей о дожде сговаривается. Уже заметно: дело двигается. К ночи засинит небушко, тень опустится до заката и лиловеть будет из-под спуда, от большой горки западной, от увала, где кимкины черничники всего гуще. В сумерках ветер падет на сосны, стон из них вырвет, чтоб тишина после легла полнее да глуше. Первой капле эхо дать надобно, без того и дождь – не дождь…

Когда такое событие готовится, когда тетка туча в гости в наш ближний лес собирается, не худо и поспешить домой. Вон – уже шумит переполох по верхушкам, старые листья лоскутьями полетели, аж в воздухе пестро. Скорым бегом да по тропочке – домой! Кимка такой, заботливый: он сам не выглянет, а тропку под ноги обязательно бросит. Удобную выберет: чтобы шла без коряг, не по самым затылкам увалов – и затейливо, с должной красивостью. Мимо озерка, вдоль ручья, через заросли рябины. Бегом-бегом, пока нитки дождя небо вовсе не заштопали.