«Как я офигенно красива», – часто думаю я, любуясь на себя в зеркале, голенькой поворачиваясь то одной, то другой стороной! И ведь папа не прав, что мама была первой красавицей, а я – вторая. Я красивее нее! У меня совершенная фигура, и я не зациклена на ее воспоминаниях, какой она производила фурор в компаниях мужчин, где оказывалась…
Я тот же фурор оказываю, да, появляясь со своим мужем в сборищах… Нет! Я очень красива! Какие у меня волосы, густые хоть и тонкие, темные, любая прическа мне к лицу, хоть с мелкими кудряшками, хоть с длинными локонами – все чудесно!.. Грудь – заглядение! Чуть меньше третьего размера, не «уши спаниеля», торчат, как у подростка! Попка свежая. И попка, и бедра без признаков «апельсиновой корки»…
А эта нынешняя папина пятидесятилетняя коза похожа на римскую волчицу. Но отец смотрит на нее с таким вожделением, что, если бы у него была возможность – он бы трахал ее чуть не ежечасно! Я-то знаю, насколько чудодейственны эти «мужские» препараты! Впрочем, наплевать на них! Стоит и стоит. Лишь бы стоял!.. А я уж сама позабочусь о том, чтобы получить себе удовольствие! Заметьте, сама, чуть-чуть касаясь мужа и его переживаний. А вместо мужа может быть и друг, и обожатель, и влюбленный юнец. С которыми просто хорошо, без обязательств – я же замужняя женщина!»
Я отошла от зеркала, накинула халатик и отправилась в комнату мужа, по дороге присев погладить своих двух котов, вертевшихся под ногами.
– Ну-ну, скоро вас покормлю, не скучайте.
Семен уже встал, чего-то рассматривал у себя на лице, отражаясь в зеркале.
– Привет, дорогой! – мурлыкнула я и поцеловала мужа в щеку.
– Привет, милая! Ты, как всегда, очаровательна!
– Твоя заслуга! – я скользнула в кровать Семена и подставила руку под голову. – Что ты скажешь насчет дополнительной посылки денег Ивану? Мальчик хочет купить престижную машину.
– А престижный дом в Лондоне он не хочет приобрести? – взвился Семен Иванович. – Оля, ты потакаешь всем прихотям сына! И он этим с удовольствием пользуется!
Я подумала, что Сема плохо спал или вообще вернулся под утро. От любовницы. Я в этом мало сомневаюсь, да и вообще, мы последний раз любили друг друга около месяца назад, как всегда, прохладно, так, что я, вначале ощутив приятную тяжесть внизу живота и желание к большей близости, к концу нашей интимной встречи, ничего уже не чувствовала. Вообще, я не цельный сексуальный объект, и сплю с мужем исключительно для удовлетворения своих физиологических потребностей. Он желает – надо исполнять свой супружеский долг.
Я разглядывала его снизу вверх, удивлялась, какой он черствый и равнодушный. Ведь он же отец Ивана, точно, его отец, генетический, уж кто, кроме матери, родившей мальчика, может в этом сомневаться! И, тем не менее, у меня иногда закрадывается мысль, что Семен сам сомневается, как к Ивану относиться? Сын ли он ему вообще? Сам-то, каков!
– Оля, есть разумные пределы любви. Ты вообще к Ивану относишься – как к новорожденному. Я у тебя где-то на пятом месте, после сына, твоих кошек, нарядов и цветов. Да?
– Ну, что ты сравниваешь? Я вас обоих люблю, с Ванечкой; все остальное – довесок к моей трудной жизни…
– Ну, да! Жизнь у тебя труднейшая! Кто бы сомневался! «Бедная семья», ребенок голодает в общаге!… Оля! Что ты говоришь ерунду?
Семен расхаживает передо мной, как большая обезьяна, размахивая руками, и, кажется, говорит даже нечеловеческим голосом, по крайней мере, слова его до меня не доходят.
– Ты не понимаешь, что такое чувства, любовь, отношения между мужчиной и женщиной! Ты вообще что-нибудь в современной жизни понимаешь? Что если мужика не любят – он уходит к другой? Это ты понимаешь? Ты понимаешь, что мужу нужна любовь жены, а не ее видимость?
