В просторном кабинете сидели двое: маршал авиации и генерал-лейтенант. Оба чуть старше средних лет. Маршал был несколько полнее. Генерал постройнее, посуше. Темные волосы маршала гладко зачесаны назад. Седая шевелюра генерала волной вздымалась надо лбом. Говорили вполголоса. Маршал продолжал:
– Мало того, что уже в два-три раза обогнали звук, так теперь еще ночью хотим летать, как днем. А это знаешь сколько сразу проблем породило?
Генерал ничего не ответил, только понимающе кивнул.
– Одним словом, как за два «м» перевалили, сразу стало ясно, что этот «ночной глаз», который мы сейчас используем, ни к черту не годится. Не успевает летчик отреагировать на то, что видит через этот прибор. Самолет-то несется с бешеной скоростью. Смотри…
Маршал снял трубку, кому-то сказал:
– Начинайте. Прямо со второй части.
В кабинете неожиданно погас свет. И на экране, повешенном в простенке между окнами, с большими искажениями перспективы замелькали детали рельефа: поля, перелески, овраги, – промелькнула светлая лента речушки, снова мелькнуло поле.
– С трудом, но кое-что различаю, – сказал генерал.
– Различать – мало. Летчику бомбить надо, – заметил маршал. – А как он сбросит туда бомбы, если все это от него в стороне не за два и не за три километра? А когда он начинает искать цель по маршруту полета, короче говоря, под собой, «ночной глаз» на больших скоростях и малых высотах слепнет.
И тотчас на экране все превратилось в сплошные серые полосы. Когда экран погас, в кабинете опять зажегся свет.
– Эта съемка велась хоть и ночью, но при ясной погоде. А при дожде, в туман вообще ни черта не разберешь. Так что нужен мне другой прибор. Совершеннее. Есть у тебя что-нибудь в этом плане?
– Кое-что намечается, – ответил генерал. – Три года КБ Кулешова работает. Испытания начали еще в прошлом году.
– Новый прибор ночного видения? – оживился маршал.
– С очень широким полем видимости.
– Так это как раз то, что мне требуется!
– Кулешов для сухопутчиков его готовит. На танках уже установили.
– Не важно! Переделаем! – обрадовался маршал. – Сам же говоришь: ему и туман не помеха, и поле зрения у него очень широкое. Значит, летчик увидит все, что надо. Лучше сориентируется. Точнее отбомбится. Когда опробовать можно?
– Надо сначала самому посмотреть, – улыбнулся генерал. Он поднялся из-за стола, заложив руки за спину, прошел до двери кабинета, вернулся, остановился у окна. Внизу, по проспекту, сплошным потоком мчались автомобили. – Завтра поеду посмотрю, что у них получилось, – задумчиво проговорил он. – «Совой» назвали.
Перевалив через подъем, танк тяжело плюхнулся в выбоину, разбрызгав по обочинам трассы скопившуюся на дороге грязь. Не останавливаясь, он помчался дальше, вперед, в глухую темноту ночи. Через минуту на подъем, следом за ним, взлетела вторая машина. За ней – третья… Ветер неожиданно разорвал тучи. В просвете между ними показалась луна и осветила трассу, танкодром, обступившие его со всех сторон леса, косогор с могучими соснами и танками: шесть забрызганных грязью и оттого казавшихся еще приземистыми и мрачными движущихся друг за другом по дуге бронированных машин. Седьмой двигался как бы в фокусе образованного ими полукольца, примерно на равном удалении от головы и хвоста колонны.
В его башне, внимательно наблюдая за экраном установленного для испытания прибора ночного видения, сидел командир роты капитан Сергей Кольцов. Выражение лица его было хмурым, взгляд – сосредоточенным. Время от времени Кольцов брался за ручки настройки прибора, стараясь улучшить резкость изображения. Но на экране все было видно словно сквозь дымку.
