Багряный закат охватил весь горизонт, облака серо-фиолетовыми лентами медленно плыли по верхушкам деревьев. Стоял удушливо-жаркий июльский вечер. Где-то далеко в русской глубинке, в самой глуши, находилась маленькая деревенька. Покосившиеся деревянные домики стояли вдоль песчаной улицы. Некоторые из них были настолько дряхлые, что, казалось, вот-вот рухнут прямо на глазах. Скрипя прогнившими досками и старыми крышами, они будто вздыхали от неизбежной участи кануть в небытие. Именно здесь, в этом вымирающем островке, всё это и произошло.
Ладно, три леща и десяток плотвы – тоже нормально! – рассудила Катерина. Ноги уже затекли сидеть целый день, да и стемнеет скоро, надо собираться домой. Катя начала потихоньку сматывать удочки, скидывая их в одну кучу на берегу. Схватив лямку рюкзака, она вдруг вспомнила про рыбу в садке. Надо же, опять чуть не забыла! А то будет, как в прошлый раз: оставила на ночь, а там выдра и садок прогрызла, и рыбу всю выпустила! – подумала про себя Катя. Кинув рюкзак в сторону, женщина нагнулась, закатала штаны до колена и поплелась вниз. Вода была очень тёплой, как парное молоко, ногам было очень приятно погрузиться в эту огромную ванну. Нагнувшись уже было за садком, Катерина мельком посмотрела в сторону. Каково же было её удивление, что на тихой глади реки, будто из ниоткуда, вдалеке показалась лодка. Катя выпрямилась и с любопытством стала наблюдать за ней. Лодка была новая – это было видно по свежей краске на бортах. Вёсла болтались в воде, и она выглядела совершенно пустой, но вдруг с другого бока показалась торчавшая человеческая рука. Катерину будто током пронзило. Резко выкинув садок на берег, она опрометью побежала по песку к лодке Тимофея Ильича. Хорошо, что дед показал ей в своё время, как развязать хитрый узел на верёвке. Катя закинула вёсла в маленькое судно и оттолкнулась от берега. Запрыгивая на ходу и, вставляя вёсла в отверстия, Катерина начала лихорадочно вспоминать, чему учил её дед Тимофей в таких случаях. И, естественно, ничего, абсолютно ничего не шло на ум. Крутилась лишь одна единственная мысль: надо успеть, надо успеть, иначе лодку унесёт вниз по течению, и тогда никто её никогда не найдёт, а если и найдёт, то наверно уже будет слишком поздно. С этими мыслями Катя что есть силы налегла на вёсла и подплыла к краю новенькой лодки. Схватив верёвку, она привязала её сзади, как бы взяв на буксир, и, только оттолкнувшись, она поняла: опущенные в воду из другой лодки вёсла будут стопорить ход. Катерина повернулась назад и аккуратно, как кошка, притянув к себе другую лодку, переползла в неё и вытащила злополучные вёсла из воды. Сумерки сгущались – надо было как можно быстрее выбираться отсюда. Пока Катерина карабкалась по чужой лодке, услышала еле заметный стон, вернее даже не стон, а скулёж. Она посмотрела туда, откуда исходил звук, и увидела маленькую собачку. Катя схватила её, засунула за пазуху и переползла на свою лодку. Ну всё, надо быстро-быстро убираться отсюда. Из последних сил Катя выгребла почти на берег. Вытащив собачку, она аккуратно положила её на сиденье, а сама спрыгнула в воду и начала тащить лодку на песок. Вытащила одну, отвязала, вытащила другую. Как же теперь быть? Вот вопрос, я же не вытащу этого человека одна. В этот момент собачка спрыгнула на песок, подбежала к Кате и стала лизать ей руки. Ой!..
– Ты мой хороший, пошли звать на помощь! – обратилась Катерина к пёсику и, взяв его под мышку, пошла к деревне.
Катя подошла к дому и тихонько постучала в окно.
– Кого там черти носят по ночам?
– Открой, тёть Шур, это я, Катя!
