Заметив, с какой скоростью волейбольный мяч летит мне в лицо, с ужасом понимаю, что не успеваю отбить и увернуться, поэтому крепко зажмуриваю глаза, готовясь к неизбежному.
Сильный болезненный удар перенести на ногах не выходит. Распластавшись на полу спортивного зала, несколько секунд не предпринимаю попыток пошевелиться.
Лежа с закрытыми глазами, пытаюсь пережить противный звон в голове.
– Вознесенская, ты как? Жива? – очень быстро рядом со мной оказывается физрук. Мужчина лет тридцати-тридцати пяти. В хорошей физической форме, как и положено физруку, и с милыми ямочками на щеках, от которых большая часть девушек нашего универа сходит с ума.
– Жива – хрипло выдыхаю, хотя не совсем уверенна в этом. Удар в лицо мячом был неожидаемо сильным.
Разлепив веки, болезненно морщусь от прострелившей затылок боли.
А может, дело не в мяче, а в падении? Похоже, затылком я приложилась неслабо.
– Попробуй сесть, – в голосе физрука явно слышится тревога.
Неужели я так плохо выгляжу?
С помощью Константина Сергеевича принимаю сидячее положение и, как только делаю это, чувствую, как из носа что-то капает. Труда догадаться, что именно, нет. Кровь.
Блин… Надо же было так глупо подставиться.
– Боже, Даша, ты в порядке?! – подбегает ко мне взволнованная не на шутку лучшая подруга. Рыжеволосая красавица Карина Лаврицкая.
Заметив кровь на моем лице, Карина испуганно охает. Смотрит с жалостью и тревогой.
Кисло улыбаюсь подруге, пытаясь её успокоить. Я жива и относительно невредима. Переживать не о чём.
– Даша, встать сможешь? – спрашивает у меня физрук.
– Не уверена, – прислушавшись к себе, честно признаюсь. Голова болит зверски, к тому же перед глазами всё начинает плыть. Встать я, может, с трудом бы смогла, а вот идти – точно нет.
«Только бы не сотрясение», – уныло успеваю про себя подумать, прежде чем Константин Сергеевич подхватывает меня на руки.
– Пока меня нет, чтобы сидели тихо. Инвентарь не трогать. Не драться. Ясно? – строго оглядев притихших, столпившихся возле нас девушек, спрашивает учитель.
Девушки быстро кивают. Мол, услышали, команду приняли, исполним в лучшем виде.
– Лаврицкая? – не дождавшись кивка от моей подруги, которая препарировала взглядом нашу одногруппницу Лену Шевцову, из-за которой я, собственно, и пострадала, лично ей адресует вопрос физрук.
– Я иду с вами, – не спрашивая, ставя перед фактом, отзывается Лаврицкая и первой идёт на выход.
Путь до кабинета дежурной медсестры проходит мимо меня.
Следующим воспоминанием становится то, как мне светят в глаза, а затем просят сосчитать пальцы.
– Три, – отвечаю медсестре, и, судя по её удовлетворенному кивку, верно.
Зрение снова вернулось ко мне. И даже вроде голова стала меньше болеть.
– Сотрясения нет, но ушиб сильный. Я дам тебе освобождение от занятий на пару дней. Отлежись дома. Если почувствуешь тошноту или головная боль усилится, вызывай Скорую. Поняла?
– Да, – послушно отвечаю, косясь на хмурую Карину. Она, в отличие от физрука, находилась со мной в кабинете. Константин Сергеевич же дожидался окончания осмотра за дверью, куда его настоятельно отправила Лаврицкая при поддержке медсестры.
– Хорошо, – удовлетворившись моим ответом, медсестра отходит к стеклянному шкафчику, роется в нем, а затем, вернувшись, протягивает обезболивающее. – Выпей.
– Спасибо, – приняв таблетку, говорю ей.
Осторожно встав с кушетки, принимаю пластмассовый стаканчик с водой из рук Карины. Запиваю таблетку.
– Держи справку, – поставив печать, женщина протягивает мне небольшой листочек бумажки.
– Спасибо еще раз, – убрав справку в карман спортивных штанов, благодарю медсестру.
– Как домой добираться будешь? – спрашивает она.
– Подруга довезет, – указываю на Карину.