В глазах рябило от чередования красного и чёрного. Всё небо было исполосовано чёрными и красными мазками, словно его раскрасили маляры, которым дали краску только этих двух цветов. А они, маляры, и рады стараться – ну махать своими кистями! Как попало… Между мазками ничего не было, ни единого просвета – только красное и чёрное. Откуда такие краски? Небо должно быть голубым, если это день, или тёмно-синим со сверкающими звёздами, если ночь. Ну, каким-нибудь ещё: малиновым на закате, если завтра ждём ветра, серым, непогодным. Белым, наконец, если снег идёт, или туман. Да каким угодно, только не красно-чёрным!
Да и вообще – с чего я решил, что надо мной небо? Что я смотрю и вижу небо? Я не могу его видеть, потому что я в палате. В самой обыкновенной реанимационной палате второго хирургического корпуса Полыноградской городской клинической больницы. А в палате потолки, а не небо. Я не могу в палате увидать небо. В потолке палаты окон нет, только в стене. Эх, голову бы повернуть, посмотреть: что там, сбоку? Да не могу. Ни сил нет, ни воли. А может быть, я не в палате?.. А где тогда? Может, я уже… того?
Какое сегодня число?
Нет, пожалуй, не вспомню…
– Что, живой ещё, подлец? – спросил кто-то. – Сегодня двадцать девятое февраля. Можешь не мучиться.
«Кто это?» – хотел спросить я, но смог только подумать.
Однако тот, кто решил со мной побеседовать, прекрасно меня понял.
– Можешь называть меня Человеком Без Тела, – назвался он.
«Дух, что ли?» – подумал я.
– Плохо усваиваешь информацию. Я же сказал тебе: Человек Без Тела.
«Хорошо. Буду называть тебя так, как ты просишь»
– Я никогда никого ни о чём не прошу, подлец.
«А почему ты обзываешься?!»
– Это подлецом, что ли? Все вы – подлецы. Дать бы тебе по морде… жаль, нечем.
«Ну, да, – подумал я, соглашаясь с логичностью его последнего замечания, – у него же нет тела. Чем он может дать по морде?..»
Как-то отвлечённо подумал, скороговоркой, не направленно.
– Ты про кого это сейчас подумал? Про меня? Если про меня, так и говори: «ты». Или «вы», если считаешь себя воспитанным человеком. А то – «он»! Неприлично разговаривать с собеседником в третьем лице, мы не в Польше.
«А ты что, все мысли читаешь?» – почему-то я решил казаться ему невоспитанным.
– А как это можно не все мысли читать? – ехидно и жёлчно спросил Человек Без Тела. – Выборочно, что ли? Нет, подлец, либо ты мысли читаешь, либо ты их не читаешь. А если ты их не читаешь, значит, ты такой же подлец, как и все вы… остальные.
«Убедительно» – решил я.
– Это истина. Истина не может быть неубедительной.
«Ты философ?»
– Я – Человек Без Тела. Я уже представился один раз. Мало тебе одного раза?!
«Хорошо, – поспешно подумал я, – тогда объясни, зачем ты здесь?»
– Жду, когда ты сдохнешь.
«А что, операция была неудачной?»
– Ха-ха-ха! – противно засмеялся Человек Без Тела. – Какая операция! Та, которую ты перенёс пять лет назад? Ты не просто подлец. Ты самый тупой подлец, которого я когда-либо встречал. Ты – полный идиот. Однажды ты попал в горбольницу с гнойным перитонитом. У тебя удалили аппендикс, промыли кишки, и после операции ты целых пять лет чувствовал себя великолепно. Жил и отравлял жизнь другим… Но ничего, вечно это продолжаться не может, настала и твоя очередь! Подошла, подошла, скоро ты сдохнешь!
«Но почему?!»
– Потому.
«Нет, уж будь добр, скажи, коли пришёл»
