Смена подходила к концу, меня начало знобить.
– Алёна, похоже, я простыла. Меня знобит, и начинает болеть голова.
– Возможно, тут же постоянно холодно, и стоишь на сквозняках, когда открывают ворота.
– Я очень надеюсь, что я ошибаюсь и мне просто нужно поспать. Организм так даёт сигнал об усталости.
Пакеты с продукцией огнеупорных кирпичей были погружены в вагоны, никого уже не осталось на складе. Алёнка поехала ставить кран на стоянку. Я же ждала её внизу, чтобы вместе идти расписываться в конце смены и думала о своей жизни: «Не родись красивой, а родись счастливой. Бог или родители дали мне красивую внешность и модельную фигуру. А счастья не дали. И мозгов тоже. Нет. Так-то я не дура, но моя доверчивость к людям сродни с глупостью». Скрип, гул и сильный удар заставили меня обернуться.
Такие звуки возможны лишь при… Это либо вагоны, либо кран.
Повернувшись, я не смогла разглядеть картину полностью. Мне пришлось выйти на дебаркадер. Вагоны стояли не подвижно, но на рельсах не было крана.
– Алёнка, – закричала я и побежала в другой конец склада.
Грохот стоял очень долго. Я сильно испугалась за крановщицу:
«Лишь бы она не пострадала. Не дай бог».
В голове сами собой проносились ужасные мысли. От чего сердце колотилось и уходило в пятки. Но как так могло произойти? У неё стаж одиннадцать лет. Если только не сам кран. Заменяя детали, не заменишь всё устройство.
Стрела у крана преградила путь кабине, оставалось сантиметров пятнадцать. Сама же кабинка крана стояла на полу. В той части пакеты, слава богу, не стояли. Случился бы принцип домино. Подруга перепуганная лежала на полу, порезанная стёклами от окон. Мастер, начальница и вся смена подоспели быстрее всех. Меня как ледниковой водой окатили.
– Алёнка… – Подходя к ней, прошептала я.
– Жива, я жива. Не дождётесь.
– Фух, напугала до чёртиков. Ты дура, что ли, ты чего творишь. Знаешь, как я перепугалась. – Начала я на неё кричать.
– Не ори на меня. Я-то, что сделаю, если краны доисторические. Тормоз не сработал, и я съехала с рельс.
– Ничего не сломала?
– Вроде нет, но знатно меня тряхануло.
– Не трогай её, «скорая» едет. Вдруг сломано что. – Очнулось начальство.
Вызвали «скорую», приехали все начальники, чтобы зарегистрировать несчастный случай. Алёнку осмотрели вдоль и поперёк, и я все время находилась рядом. Много ушибов, сотрясение, но без переломов. Всё обошлось.
– Недельку придётся полежать. – Сказала фельдшер «скорой помощи».
На дворе стоит октябрь, снега ещё не нет, но температура на улице уже не превышает значение ноль на термометре. По мне, было ужасно холодно. Не выношу холода, мне всегда нравилось тепло и солнце. Ради праздников терплю эту зиму. Вообще не понимаю, как я с таким теплообменом родилась на Урале? Не в Сибири, где отметка была минус пятьдесят, но всё же. Ай, ладно, грех жаловаться. «Где родился там и сгодился» вроде так говорится в поговорке.
Подхожу к стоянке, Алёна уже спускалась по лестнице. Прикольная девчонка, заводная. После аварии она недельку посидела дома и вышла на работу. Мне нравится с ней дружить, она легко входит в общение, за словом в карман не лезет, может и отпор дать. Темно-русые волосы до плеч, небольшого роста, и плотного телосложения.
– Ну что идём? – спрашивает она меня.
– Пошли. Каждый раз как на каторгу!
– Да ладно тебе, время то уже, никого нет. Да и мы всю работу сделали.
