1 ГЛАВА
Каталония, Испания, 16 в.
Эрин неслась вдоль узких каменных улочек, в надежде успеть попрощаться со своей малюткой. Она знала, что испанская инквизиция наступает ей на пятки, но продолжала свой бег, сбивая праздно гуляющих прохожих, ведь их жизням ничего не угрожало, они продолжат жить и завтра, в отличие от Эрин. Ее жизнь оборвется уже следующим утром.
Придержав подол платья, девушка резко завернула в один из «коридоров» древнего города и выбежала на побережье средиземного моря.
С этого места город не казался таким огромным и запутанным, каким являлся на самом деле. Толстые кирпичные стены надежно защищали город от внешних врагов, но, к сожалению, от врагов «изнутри» они защитить не могли.
Тяжело дыша, Эрин устало вытерла пот со лба и побежала дальше.
«Главное успеть первой! Главное успеть!» – думала девушка, не обращая внимание на катившееся по ее щекам теплые дорожки слез.
Ее маленький домик, округлый, из камня и с камышовой крышей, чем-то похожий на юрту, построенный на самом отшибе, стоял на месте в полной сохранности, что не могло обрадовать его хозяйку.
«Неужели я успела?» – подумала Эрин, подбегая к нему ближе.
«Не успела…»
Девушка остановилась, глядя на стоящих около входа лошадей – ее уже ждали.
– Где моя дочь?! Что вы с ней сделали?! – закричала девушка, сотрясаясь от рыданий.
Она ринулась к дому, но ее не пустили, перехватив поперек туловища, однако Эрин все равно не прекратила яростных попыток вырваться из сильного захвата.
– Там моя малютка! Отдайте мне ее! Отдайте! Она ни в чем не виновата! – согнувшись пополам девушка обессилено упала на землю, содрогаясь. – Дайте мне попрощаться с ней, пожалуйста, – прошептала Эрин, с мольбой глядя на инквизиторов, что возвышались над ней равнодушными статуями, – умоляю…
Один из мужчин вдруг отступил, не выдержав этого полного боли взгляда, и посмотрел на своих коллег.
– Это дитя греха, тебе нельзя, женщина, успокойся, – приказал второй, больно удерживая Эрин за руку.
«Дитя греха», – пронеслось у девушки в голове. – «Какого греха? Как смеют они подобное говорить о моей малышке? О моей девочке?».
Обернувшись к мужчине, Эрин столкнулась с проницательным взглядом черных глаз. Резко дернув руку верх, инквизитор заставил Эрин подняться на ноги.
– Гори в адском огне, ведьма, – прошипел он ей на ухо и толкнул вперед, туда, где ее ждали с железными наручниками.
Но Эрин могла смотреть лишь на дверь родного жилища. Лошадей у ее дома было три, двое ждали снаружи, значит, кто-то был внутри, кто-то пошел за ее девочкой.
– Аарон, – глухо проговорила ведьма, глядя на то, как мужчина выносит на руках свою дочь.
Попытки вырваться из захвата прекратились, Эрин застыла, провожая взглядом спокойную Даниэль, что так рада была папе…ее малышка была такая милая после сна, со своими растрепанными каштановыми кудрями и большими заспанными карими глазками.
Красавица – вся в маму…
– Не смотри на него, больше ты его не околдуешь, – выплюнул один из державших ее мужчин.
Эрин подвели к небольшой железной клетке и втолкнули внутрь, но ведьма больше не вырывалась, она ненавидящим взглядом смотрела на спину Аарона и проклинала день их первой встречи.
Господин и служанка – это история не могла кончится иначе, Эрин стала помехой, от которой поскорее поспешили избавиться.
Когда ведьма узнала о том, что ее собираются судить, Аарон пообещал, что ее не казнят и помилуют, все обойдется, ведь «Церковь не знает крови», но девушка знала наверняка, что ее просто передадут на суд светской власти, которая и примет это жестокое решение.
Уже с утра ее не будет на этом свете, ее просто сожгут на костре.
«Будь ты проклят, инквизитор», – одними губами проговорила ведьма и отвернулась.
