– Глеб! Глеб, ты меня слышишь?
Муж возился с розетками на кухне. Это был его… фетиш, что ли? Электричество. Все всегда своими руками, хотя мы были довольно обеспеченными людьми, чтобы нанять мастеров.
– Слышу. Сейчас приду.
Я занималась тем, что изучала варианты прогулочных колясок. Сколько их было! Не передать! И сколько нужно было пересмотреть перед тем, как совершить покупку. Глеба я звала для того, чтобы вместе посмотреть пятиминутный ролик-обзор и наконец выбрать уже то средство передвижения, в котором будет ездить наше маленькое королевское величие, сын Тео.
На этом имени настояла свекровь. Теодор – вот как, по ее мнению, должны были звать внука. Я не была сторонницей моды на заграничные имена. Ничего не имела против, но, по моему разумению, Гораций Иванович или Майкл Петрович, звучало очень смешно. Но я очень уважала Римму Феликсовну, потому в такой мелочи пошла на уступки.
– Что там?
Муж был недоволен. Таким я видела его редко до последнего времени. Однако приступы раздражения все учащались, а я не представляла, что с этим делать. Глеб уставал на работе, я знала это. Задерживался допоздна, иногда выходил в офис даже в выходные. Даже теперь, когда понимала, что займу пять минут его времени, мне было неудобно. Но он ведь был отцом Тео! Он тоже имел обязательства в том, чтобы участвовать в жизни сына.
– Я коляску хочу купить, уже говорила, – ответила, как ни в чем не бывало. – Посмотришь со мной небольшой обзор?
Повернув экран ноутбука к мужу, так, чтобы ему было удобно смотреть, я улыбнулась, изо всех сил пытаясь сгладить ту неловкость, которую чувствовала в этот момент. Дурацкую, неправильную, чужеродную, но все же неловкость.
– Я тебе изменяю, – вдруг сказал Глеб.
Так спокойно, словно только что вернулся из магазина и сообщил, что не забыл купить молоко. Я моргнула несколько раз, осознавая озвученное.
– Прости, что?
Выдохнула эти два слова и ужаснулась тому, как они прозвучали. Растерянно, но с уверенностью в том, что муж сказал мне чистую правду. Даже хихикнула нервно, переваривая то, что услышала.
– Я тебе изменяю, – повторил Глеб. И прибавил то, что буквально уничтожило меня на месте: – Ты себя в зеркало видела? Распустилась, перестала за собой следить.
Захотелось спрятаться, скрыться, только чтобы он меня не видел такой, какой я и была.
– Или думала, что так сойдет? – продолжил добивать меня муж.
Пока я стояла, ошарашенная, ничего не понимающая, чувствующая себя так, будто мне на голову вылили ушат помоев, Глеб повторил в третий раз:
– Я тебе изменяю.
Ему нужно было донести до меня факт своей измены, а я не понимала, за что он так со мной? За то, что была ему верна все годы, что мы вместе? Да что там, вместе? У меня вообще никогда никого не было, кроме мужа.
Да, он озвучил в целом верные вещи. Я была неидеальной. После родов набрала несколько килограммов, которые можно было скинуть в любой момент, но разве это причина, чтобы сейчас любимый человек смешивал меня с грязью?
– Глеб, я не понимаю… – начала, но была грубо прервана:
– А нечего понимать! – рявкнул муж.
Он не просто злился. Он буквально пылал агрессией. А я задыхалась. Мне кислорода не хватало, и хотелось вдыхать спертый воздух комнаты так, чтобы он хоть отчасти позволил мне дышать.
Спертый воздух… Потому что я давно не проветривала, ведь по словам Риммы Феликсовны это могло привести к тому, что Тео бы простудился.
Почему я сейчас в принципе об этом думаю? Почему имеют значение какие-то мелочи, когда моя жизнь рушится и превращается в ничто?
– Нечего понимать, – добавил спокойнее Глеб. – У меня другая. Она за собой следит, в отличие от тебя.
И снова он целенаправленно бил по самым уязвимым местам. Стыдно стало за саму себя. Стыдно настолько, что затошнило от лишних килограммов, прилипших к бокам.
