Не нужно было никуда уезжать, чтобы стать счастливыми, – Света только сейчас это поняла. А тогда казалось: вот она, дорога в рай. Стоит только пережить этот перелет, сойти с трапа самолета – и все будет по-другому. Закончатся серые зимы, которые вместо трех месяцев тянулись по полгода, уйдут вечная нищета и угрюмые лица прохожих. Новая страна представлялась сказкой, в которой счастливы все, потому что по-другому здесь просто не бывает.
Реальность ударила больно и безжалостно. Они не прогадали только с климатом: солнца на итальянском побережье хватало. Но все прочее не сбылось. Оказалось, что толпы добродушных итальянцев живут только в их фантазиях. Местные жители относились к эмигрантам совсем не так, как к туристам. Тем более к таким эмигрантам – бедным, молодым и наглым, претендующим на работу, причем не последнюю. В сказочной стране безработица беспокоила и местных, за хлебные места шла жесткая борьба – какое уж тут гостеприимство.
Поэтому о работе по специальности Света могла забыть. На семейном бюджете это не слишком сказалось: и дома она, медсестра, много не получала. Но там ее хотя бы уважали. Ей легко было найти общий язык с пациентами, ее любили, она могла им помочь. Она чувствовала себя полезной. Здесь же в больницах ее не ждали. Ее диплом имел примерно такой же вес, как газета, в которую заворачивают рыбу.
Пришлось подрабатывать сиделкой. Она улыбалась капризным пожилым клиентам и искренне старалась понравиться. Эти усилия не оценили. Наверное, на нее просто смотрели как на дешевую рабочую силу. Человек второго сорта, которому сделали одолжение. Скорее всего, им просто невозможно было понравиться.
Появилось ощущение ненужности. Но когда она не работала совсем, было хуже. Тогда приходилось думать о жутких долгах, в которые они влезли с этим переездом. А еще что-то делать с тем пронизывающим одиночеством, которого она не знала дома.
С Ваней они виделись не чаще, чем раньше. Он и там, в России, уходил в многомесячные рейсы, и она привыкла ждать. Света любила его достаточно сильно, чтобы привыкнуть. Но там, помимо Вани, были друзья, родители, коллеги – десятки людей, с которыми она могла общаться. Здесь – только он. То, насколько он молчаливый и нелюдимый, стало восприниматься особенно остро.
Света знала, что не на всех смена страны повлияла именно так. Она читала истории сотен семей, у которых все было хорошо. Она вдохновлялась ими, убеждала себя, что у нее сейчас просто сложный период, который скоро пройдет. Они сменят эту съемную каморку на собственный уютный домик и будут жить счастливо. Шансы на это были очень высоки – Ваня, в отличие от нее, зарабатывал все больше.
Правда, она догадывалась, что и у него не все так радужно. Эти деньги он получал не только за рейсы. За них – тоже, но больше половины его дохода зависело от не совсем легальных перевозок. Он сам находил клиентов, сам прятал товар на борту, он брал на себя всю ответственность и даже Свете не сообщал деталей.
Она приняла это так же смиренно, как все остальное. Ее совесть, раньше не допускавшая ни одного нарушения закона, находила объяснение его поступкам. Света никогда не жаловалась и о переезде обратно даже речи не заводила. Темная полоса рано или поздно закончится, и они будут с гордостью рассказывать своим детям о том, какие трудности сумели преодолеть вместе.
Тем более что сегодня Ваня должен был вернуться из рейса. Этот был особенно долгим – она мужа почти полгода не видела. Рекорд, пожалуй. Мысль о том, что он снова будет рядом с ней, заслоняла все: и то, что денег у нее вообще не осталось, и то, что сегодняшний клиент, восьмидесятилетний дедок с замашками Наполеона, так сильно ударил ее по лицу, что на скуле уже проступил багровый синяк. Она сильная, она выдержит… Она хорошо научилась выдерживать.
