В этот удивительно тёплый сентябрьский день в английском пансионе Темпус, что в переводе с латинского означает «время», собирались ученики после летних каникул. Знаменитое учебное заведение, расположенное на западе от Лондона, принимало в свои объятия самых способных и амбициозных подростков уже более века, и каждый, кто попадал в пансион, запоминал проведенное здесь время как самые лучшие годы своей жизни.
Перед входом в жилые корпуса с утра шумели по-особенному громко: друзья встречались друг с другом после долгой разлуки и делились летними впечатлениями. Все хотели рассказать о своих далёких путешествиях, новых знакомствах и удивительных приключениях, поэтому гам в толпе не утихал.
Пять учеников пристроились чуть поодаль, возле громадных старинных ив, где никто не мешал им наслаждаться долгожданной встречей. Третий год крепкая дружба одноклассников должна была служить образцом преданности и единства, однако теперь идиллия трещала по швам из-за того, что одна их подруга до сих пор не появилась в Темпусе, а ведь раньше всегда приезжала самой первой.
Что-то случилось, и все знали это, хотя не сразу признались в своих опасениях.
– Ты осветлилась? Тебе идёт, – Роби, темноволосый, кареглазый, высокий парень довольным взглядом осмотрел Луизу, моментально смутив подругу. Девушка отвела свои голубые, словно осколки аквамарина, глаза в сторону и ничего не ответила, лишь едва улыбнулась.
– Спросите уже наконец, как я провела лето! – возмутилась Роза и взмахнула каштановыми волосами, чтобы придать причёске объём.
– Ну, что интересного произошло на каникулах? – первым поддался взгляду карих глаз подруги Ник и запустил свою руку в почти белые волосы. Каждый раз он говорил так тихо, будто боялся собственного голоса.
– Не поверите! Нью-Йорк! – вскрикнула Роза. – Наконец-то мы с родителями съездили к моей тете. И хоть я по вам очень соскучилась, возвращаться в Англию ужасно не хотелось, – Роза говорила громко, четко, немного театрально, лишь бы удержать внимание публики.
– Извини, что перебиваю, но меня волнует, что Ева всё ещё не приехала, – Алекс всё это время оглядывался по сторонам в поисках подруги. В его елового цвета глазах читалась тревога. Он не переставал поправлять свои русые волосы и ждал, когда кто-нибудь тоже обратит внимание на проблему.
– Опаздывать не её привычка, – нахмурилась Роза.
– Приедет она, куда денется, – Роби похлопал Алекса по плечу и, самодовольно усмехнувшись, добавил, не подумав: – В противном случае влюбишься в кого-нибудь другого, здесь достаточно хорошеньких первогодок.
Реакция Алекса была довольно предсказуемой: лицо парня залилось красным цветом, а уши чуть не воспламенились. Уже все в Темпусе знали об этой «несчастной» любви, которая называлась несчастной только из-за того, что оба влюбленных были катастрофически скромны, и сам факт, что им пора признаться друг другу в чувствах, вызывал страх и у Алекса, и у Евы.
– Жители первого корпуса, подходите ко мне. Если кто-то вдруг не узнал заранее, куда его заселили, то слушайте внимательно, я озвучу имена, – громким и довольно-таки грубым голосом произнёс мистер Фок со ступеней домика. Этот пятидесятилетний мужчина с уже седыми волосами следил за детьми в первом корпусе. Казалось, что ничего в жизни не радовало мистера Фока, он всегда был хмурым и озлобленным, и сейчас он по привычке оценивал тяжёлым взглядом своих воспитанников, раздумывая, от кого из них будет больше всего проблем.
– Итак, первый корпус: Уолтер Бейкер, Люси Браун, Адрианна Вон, Касси Дайсон, Одри Коннорс, Роза Мартин, Дэниел Найкер, Николас Пастер, Бэк Равилл, Робин Стронг, Кайл Тафт, Эмма Тикет, Джейд Фикс, Луиза Хэйл, Алекс Шмидт, Грегори Эттвуд.
